Читать «Невеста по наследству (Отчаянное счастье)» онлайн - страница 52

— Ничего не понятно, — граф подвел ее к одному из стогов сена. — Давайте сядем, и вы мне все более доходчиво объясните.

Девушка послушно опустилась на охапку сена рядом со своим спутником, но заговорила не сразу, раздумывая, стоит ли доверять этому человеку тайну, о которой не знала даже матушка.

Фаддей смотрел на нее спокойно, его рука бережно гладила ее руку. До сих пор он был внимателен к ней и на хуторе защищал с беспримерной смелостью. В конце концов, ей нужен кто-то, на кого она могла бы опереться, а поэт уже доказал, что на него можно положиться. Она вздохнула и нерешительно улыбнулась.

— Хорошо, я вам расскажу, но пообещайте мне, что никто больше об этом не узнает.

— Слово дворянина, это вам о чем-то говорит?

— Надеюсь, что вы его сдержите. — Настя помолчала некоторое время. — Для человека несведущего это простые камни, но для геолога они много значат.

«Понимаю, — хотел было сказать граф, — ведь я два года изучал минералогию в Оксфорде», но вовремя спохватился: сейчас он — Фаддей, а тот не проучился и года в Московском университете и был изгнан из него за чрезмерную леность. Поэтому предпочел уточнить:

— Это как-то связано с гибелью вашего отца?

— Возможно, — прошептала девушка. — Неделю назад недалеко от нашего дома ко мне подошел странный человек. Он передал мне мешочек с кусками кварца, путевой дневник моего отца и небольшую записку, написанную, без сомнения, папиной рукой, в которой он просил меня непременно, в случае его смерти, показать эти образцы профессору Нагуманову, который преподает в Казанском университете. Дядя Равиль был воспитанником моего деда и учился за его счет вместе с моим отцом в Петербургском университете. Никому более, даже маме, отец не велел говорить об этом.

— И вы не знаете, почему он принял такие предосторожности?

— Не знаю, но могу догадываться. Он боялся, что кто-то узнает о документах, вероятно, это связано с его последней экспедицией.

— Насколько я понимаю, он был геологом?

— Да, и каждое лето уезжал в тайгу, в горы. Мама сердилась, к тому времени он уж мог не заниматься изысканиями. У нас был хороший управляющий, а в конторе работало несколько опытных геологов, но ему непременно нужно было увидеть все самому. И, как мне кажется, он просто не умел жить без тайги. После каждого возвращения он первую половину зимы вспоминал о прошлой экспедиции, а со второй половины начинал готовиться к новой. В нашем доме, в Красноярске, постоянно жили какие-то бородатые мужчины, некоторые из них выглядели жутковато. В прихожей всегда пахло дымом, махоркой, лошадьми… А что начинало твориться весной, вы себе не представляете, Фаддей! Число гостей утраивалось, дом превращался в какой-то походный лагерь, и мама лишь хваталась за голову, когда обнаруживала в гостиной очередного папиного приятеля спящим под облезлым полушубком на лучшем персидском ковре. Особенно этим увлекался Курей, папин проводник. Он был из минусинских татар и часами мог сидеть около камина, курить свою длинную трубку и что-то монотонно, так тоскливо-тоскливо, напевать. Иногда он внезапно принимался молиться своим богам, хотя и был крещен в свое время. Говорят, его дед был шаманом, поэтому перед экспедицией он всегда совершал ритуальный танец, который якобы отгонял злых духов, бил в огромный бубен, а потом приносил жертву — кровь молодого барана выливалась в огонь, и, несмотря на ужасный смрад, папа запрещал мешать ему в чем-либо. Курей был его кровным братом. Еще до моего рождения он спас папу от медведя-шатуна. После этого они были вместе во всех экспедициях, — она вытерла сбежавшую по щеке слезу. — Они и погибли вместе.