Читать «Из Багдада в Стамбул» онлайн - страница 216

Поначалу шевелиться я не мог, но потом немного подвигать ногами все же сумел. Постепенно скатка ковра немного ослабла, я хоть смог подышать, и мне подумалось, что положение не такое уж безысходное.

Как я ни прислушивался, ничего не услышал. Даже не понял, сколько людей меня сопровождают. Я вертелся вправо и влево, пространство было небольшое, значит, повозка маленькая и накрыли меня сеном или соломой. Лежал я явно головой назад. Ах, если бы мне удалось скатиться на дорогу! Ведь была ночь, я бы смог откатиться на обочину, и меня могли не обнаружить.

Я подобрал ноги, немного согнул их в коленях и стал отталкиваться от пола повозки. Но скоро голова наткнулась на твердое препятствие. Итак, имелся задний борт! От затеи пришлось отказаться.

Прошло какое-то время, показавшееся мне вечностью. Тут я заметил, что завязки на руках ослабли, наверное, трением об ковер. Я катался до тех пор, пока «рулон» не развернулся. Я лежал на сене, смотрел, как занимается новый день, и тут надо мной возникло лицо слуги Баруда эльАмасата.

– Если ты обещаешь мне молчать, я сниму с тебя платок, – сказал он.

Я, естественно, энергично кивнул ему. Он развязал платок, и я вздохнул полной грудью. Было впечатление, что из ада я попал сразу на небо.

– Есть хочешь? – спросил он меня.

– Нет.

– Пить?

– Не хочу.

– Ты получишь и то и другое, мы не будем тебя мучить, если будешь вести себя тихо и не попытаешься выбраться из веревок. Если не будешь слушаться, я прикажу убить тебя.

Лицо исчезло. Я получил свободу движений, ковер меня больше не стеснял, и я даже сел. Находился я в задней части длинной телеги, покрытой брезентом, рядом сидел слуга, а впереди – двое других. Одного из них я уже знал. Другой был кираджи, о котором говорил дервиш. Я разглядел шубу, которую они носят во все времена года, широкополую шляпу и кнут, человека же я не видел.

Я не мог поверить, что настоящий кираджи – старой, честной школы – мог быть пособником в преступлении, с другой стороны, в таком одеянии новоявленный кираджи явно ходить не станет. Надо было выждать.

Я снова откинулся назад и стал держать этого человека в поле зрения. Наконец он обернулся. Посмотрел на меня. Большие голубые глаза какое-то мгновение пристально меня рассматривали, потом он снова повернулся. Но пока он смотрел, брови у него поднялись, а левый глаз прищурился. Я тут же понял эти ужимки. Движение бровей показывало мне, что я должен быть внимательным, а прищур левым означал – левая половина повозки. Что же там такое? Я осмотрел то, что было слева от меня, и не нашел ничего, кроме веревки, прикрепленной за верхний край борта. Конец ее уходил под сено. Веревка была натянута. Значит, на конце ее что-то привязано!

Я притворился, что хочу повернуться, и немного передвинулся. Мои руки, связанные сзади, могли обшарить пространство под сеном. На конце веревки был нож! Я едва сдержал крик радости. Добрый кираджи приготовил его для меня и оказался достаточно прозорливым, чтобы не привязывать его слишком крепко. В одно мгновение с веревкой было покончено, и я закрепил нож в голенище сапога острием наружу. Медленно выгнувшись, я добрался руками до клинка, тот был остр как бритва, и четырех-пяти движений хватило, чтобы перерезать все веревки. О ногах я уже не говорю. Теперь я уже не был беззащитным пленником. Все мои движения остались незамеченными, ибо я лежал под слоем сена, высунув лишь голову. Заглянув через борт, я посмотрел, кто скачет возле повозки. Это был Али, дервиш. Можно было предположить, что с другой стороны находится второй охранник.