Читать «В футбольном зазеркалье» онлайн - страница 107
Николай Павлович Кузьмин
Сашу Соломина поздравляли с переходом в основной состав. К голове, вырезанной из фотоснимка, пририсована узловатая атлетическая фигура в футбольном одеянии, застывшая в растерянной горемычной позе. Подпись состояла из двустишия:
Обидно ущипнули Семена Батищева. Темой для шаржа послужила все та же его скованность в игре, где он, словно связанный шахтерскою привычкой к тесноте забоя, цепенел перед пространством поля, перед широкой, не признающей трафаретов грамматикой футбола. Семен стоял с плачущим лицом, за ним в воротах лежал мяч, а строгий Тузик, назидательно подняв лапу, поучал: «Нечего на тренера валить. А своя голова у тебя для чего? Фуражку носить?»
Не пощадил Серебряков и себя: он был изображен перелезающим через забор базы в поздний час. «Ночной эфир струит зефир!»
Алексей Маркин помещался в воротах с двумя дочками на руках. В ворота летели мячи с пририсованными крылышками, и девочки тянулись к ним ручонками, точно к безобидным мотылькам.
На последней колонке было наклеено разглаженное письмо болельщика команды, пришедшее издалека. Прислал его ученый, микробиолог, зимующий в Антарктиде. Автор подобрал статистику, доказывая, что от таких игроков, как Комов, команде больше вреда, чем пользы (подсчитал, сколько «Локомотив» схлопотал пенальти за комовскую грубую игру). К тому же добавлял он, из-за таких, как Комов, футбол теряет красоту и огорчает поклонников команды. Это письмо, помогая тренерам разбирать ежедневную почту (а писем приходило множество: хвалебных, льстивых, ругательных), обнаружил Дворкин и протянул Ивану Степановичу. Тот прочитал, посопел, но в конце концов решил поместить его в стенной газете. Послание далекого болельщика из Антарктиды не стали переписывать, а наклеили так, как оно есть.
Лениво приплелся Кондратьич, сидевший с газетой в холодке под окнами столовой. На нем были калоши на босу ногу. Приспустив очки и набычив голову, точно собираясь бодаться, старик стал разглядывать рисунки, водить пальцем по строчкам и бубнить – читать он привык вслух.
– Ишь ты!.. – одобрительно приговаривал он и поверх очков взглядывал на Скачкова.
Не понравилась ему лишь карикатура на Батищева.
– Зря. Зачем?
Потом он вспомнил о газете у себя в руках и показал Скачкову развернутый газетный лист с чьими-то карандашными пометками.
– А тут-то у нас что делается – видал?
Ковыряя в зубах, Скачков невнимательно взглянул, но моментально оживился и отбросил спичку. В глаза бросилось название: «На поле выходят за победой». Это было выступление Каретникова.
Вся подоплека, вся возня, связанная с выступлением газеты, оставалась для Скачкова, как и для всех непосвященных, где-то за краем газетной страницы. Ничего этого он не знал, да и не это было теперь главным.
«Размахнулся подходяще», – вот все, что подумал он, заинтересованно склоняясь вместе с Кондратьичем над газетной страницей.
Выступление газеты было построено на вопросах тренеру: вопрос первый, второй, третий… Под пером журналиста ответы скуповатого на язык Каретникова получились необычайно многословными. Видимо, попав в опытные руки, Иван Степанович разговорился, раскошелился на воспоминания (даже о детстве).
