Читать «Любить и помнить (Демоны прошлого)» онлайн - страница 106

– О, мама... – Он запнулся и неуверенно пожал плечами. – Но вы ведь знаете ее не хуже моего, правда?

– Она иногда подшибает меня кручеными ударами.

– А, это как в бейсболе?

– Примерно.

– А с тех пор, как вы здесь, она выбрала мишенью меня. Я как только увидел ее в выходной, сразу понял – что-то случилось.

Он заметил искру радости в глазах Эда.

– Вы оказываете на нее фантастическое влияние, – простодушно добавил Джеймс.

– Тебе это не по душе?

Джеймс спокойно выдержал прямой взгляд карих глаз.

– Поначалу – да, мне это не нравилось. Я дико ревновал ее. С ней ведь никогда ничего похожего не случалось. И я, конечно, был потрясен. До сих пор мне казалось, я знаю о ней все, а вышло – нет, далеко не все. Вообще ничего не знаю. Ну и взревновал.

– А сейчас?

– А сейчас эта дурацкая ревность рассеялась. Теперь, когда я с вами познакомился... И в конце концов – вы мой отец.

Он произнес это слово, небеса не обрушились, и ему совсем не больно было его выговаривать.

– Я в этом ни секунды не сомневался, – спокойно ответил Эд, и Джеймс снова улыбнулся ему.

– Глупо было бы ревновать к собственному отцу. Мы все же не герои древнегреческой трагедии.

– Нет. В нашем случае это скорее комедия ошибок.

Джеймс расхохотался. Ужасно жаль, что они встретились только сейчас. Сколько времени упущено зря, досадливо подумал он.

Эд, слегка нахмурясь, смотрел на сверток, лежавший у него на коленях.

– Не хотите ли взглянуть на фотографии? – предложил Джеймс. – Я могу прокомментировать; так сказать, закрасить «белые пятна».

– У тебя наверняка здорово получится, – бесцветно отозвался Эд.

– Мама говорит, в этом я тоже похож на вас – за словом в карман не лезу.

Эд помолчал.

– Да, за словом дело не станет, – наконец проговорил он.

Джеймс уловил в его словах невысказанную горечь потери. Да, он по-настоящему любит мать. Оба они любят друг друга. Ему припомнились слова Джайлза о том, что Эд Хардин – человек одинокий. Это правда. Джеймсу страстно захотелось протянуть Эду руку, прикоснуться к нему и сказать: «Я все понимаю». Но ему не хватило смелости.

Ему было невдомек, что его озабоченный, участливый взгляд лучше всяких слов выражал его мысли.

«Ох, Сара, – думал Эд. – Этот замечательный мальчик – твое дитя, хоть мы и похожи как две капли воды. Ты вылепила его по своему образу и подобию, это ясно как день. Внешне это мой сын, а по сути – твой. Это ты передала ему способность сочувствовать, честность и прямоту. В нем ни грана притворства, хитрости, мелкого тщеславия. Он смотрит на меня твоим взглядом, исполненным откровенной прямоты, открыто предлагает себя. Только он еще совсем юный, совсем щенок, полный радостного жизнелюбия, с восторгом принимающий нечаянные удовольствия».

– Давай посмотрим, что тут, – сказал Эд, отставляя стакан и берясь за пакет. Сверху на альбоме лежал конверт. Письмо. Эд вскрыл конверт, и Джеймс поднялся.

– Не покажете ли мне ванную, я хотел бы, как говорится, вымыть руки. Кстати, почему вы называете это место «Джоном»?

Эд рассмеялся.

– Ты меня достал, парень. Честно говоря, не знаю. Но постараюсь выяснить. Третья дверь, налево по коридору.