Читать «Женевьева неумершая» онлайн - страница 40
Джек Йовил
Но те, кто ближе, те, кто близок настолько, как Женевьева, могли разглядеть обман. Маска прилегала неплотно, и она смогла мельком увидеть кое-что под ней. Нечто, до ужаса напоминающее мистера Хайду.
– Иногда, – сказал он, борясь с чем-то внутри себя, – я думаю о Дракенфелсе…
Она взяла его ладонь в свою, обхватила ее сильными пальцами. Она тоже помнила замок в Серых горах. Она побывала там еще до Детлефа.
На самом деле она больше страдала в этих стенах, больше потеряла, чем он.
– Может, лучше было бы, если бы нас убили, – сказал он. – Тогда мы были бы привидениями. И нам не пришлось бы терпеть все это.
Женевьева держала его в объятиях и гадала, когда же она перестала понимать, что происходит в нем. Вдруг он оживился:
– Думаю, я нашел тему для моей следующей пьесы. И Ева сможет там блеснуть так, что все ахнут.
– Комедия, – с надеждой предположила она. – Что-нибудь легкое?
Он проигнорировал ее.
– Не написано ничего выдающегося о царице Каттарине.
Это имя словно проскрежетало по позвоночнику Женевьевы.
– Как ты думаешь, – улыбаясь, говорил Детлеф, – Ева в роли императрицы-вампира? Ты могла бы быть техническим консультантом.
Женевьева неопределенно кивнула.
– Получился бы славный спектакль ужасов в продолжение «Зикхилла и Хайды». Каттарина, как я понимаю, была сущим дьяволом.
– Я знала ее.
Детлеф изумился было, потом отмахнулся:
– Конечно, ты должна была. Мне и в голову не приходило.
Женевьева помнила царицу. Их знакомство было частью той ее жизни, которую она предпочитала вспоминать не очень часто. Слишком много было в те годы крови, слишком много ран, слишком много предательств.
– В некотором смысле мы были сестрами. У нас один темный отец. Мы обе – его потомки.
– Она была?..
Женевьева знала, о чем он спрашивает.
– Чудовищем? Да, в той же мере, как и любой другой.
Он удовлетворенно кивнул.
Женевьева подумала о реках крови, пролитой Каттариной. В ее долгой жизни был не только этот длинный список ужасов. И Женевьева не испытывала ни малейшего желания снова вызывать их в своем воображении. Равно как и ублажать ими жадную до сенсаций и жестокостей публику.
– Достаточно уже кошмаров, Детлеф.
Его голова покоилась у нее на плече, и ей видны были подсохшие корочки на отметинах, которые она оставила на его шее. Ей хотелось ощутить его вкус, и она боялась того, что могло оказаться в его крови, чем она могла бы заразиться от него…
А какую часть своей тьмы получил от нее он? В пьесе о Каттарине собирался ли он сыграть Владислава Дворжецкого, поэта и любовника императрицы? Ева прекрасно подошла бы на роль царицы-чудовища.
Возможно, она слишком спешит осуждать Детлефа. Может быть, душа ее так же темна, как и его навязчивые мысли. Его произведения начали кишеть ужасами и чудовищами лишь с тех пор, как он с нею. Обескровить человека порой означает забрать у него не только кровь. Может, Женевьева куда более истинная темная сестра Каттарины Великой, чем ей хотелось бы думать.