Читать «Секрет для соловья» онлайн - страница 189

Кроватей для всех не хватало, и многим приходилось лежать на полу. Ощущалась катастрофическая нехватка одеял и бинтов. Но больше всего госпиталь нуждался в лекарствах.

Это повергало докторов в отчаяние. Как справиться с таким потоком искалеченных, измученных людей? Жестокая правда заключалась в том, что имей они достаточно медикаментов, доктора могли бы спасти многих из тех, кто умирал на наших глазах.

Мисс Найтингейл распорядилась, чтобы десять сестер милосердия перешли работать в Главный госпиталь. Остальным следовало оставаться в гарнизонном. В числе прочих в Главный госпиталь послали меня, Генриетту и, к нашей радости, Элизу и Этель. От мисс Найтингейл не укрылось то, что мы – все четверо – прекрасно ладили между собой, а так как ее глубоко огорчала неприязнь, возникшая между «леди» и «этими», она и решила направить на новое место представителей обоих враждующих лагерей.

Первое, о чем я подумала, узнав о новом месте, – мы будем работать рядом с ним. Правда, я еще не решила, радоваться этому или огорчаться. Конечно, мне хотелось побольше узнать о Дамиене, но, с другой стороны, меня не покидала уверенность, что без столкновений не обойдется. Он уже показал, что презирает нас. Вряд ли подобные отношения доктора и медицинской сестры послужат общему делу.

В эти ужасные дни мы думали только о том, как спасти раненых или хотя бы облегчить их страдания. Вид несчастных солдат и офицеров так глубоко проникал в сердце, что я всеми силами старалась гнать от себя эти мысли. Иногда мне это удавалось, но временами я чувствовала, что никогда не смогу забыть то, что увидела в Ускюдаре. Это была постоянная жуткая картина смертей, ран, крови. Ни до, ни после я не видела ничего подобного и, надеюсь, больше никогда не увижу. В ускюдарском госпитале ужасы войны обнажились с обезоруживающей откровенностью, так же как глупость и бессердечие тех, кто послал людей на эту бессмысленную бойню. Все это переполняло меня таким негодованием, что я с удвоенной энергией выполняла всю ту тяжелую работу, на которую в иных обстоятельствах вряд ли была способна.

День сменялся ночью, но она не означала передышки – я по-прежнему без устали сновала от кровати к кровати. Иногда мне удавалось урвать несколько часов сна, но боль и страдания наших воинов преследовали меня даже во сне. Изувеченные люди провожали нас глазами, полными тоски, боли и надежды. Мисс Найтингейл бесшумно скользила по палатам, держа в руке лампу. Она задерживалась у постели тяжелораненых, шептала слова утешения, отдавала распоряжения сестрам и сиделкам. Не думала я, что мне когда-нибудь доведется пережить такой ужас, увидеть столько измученных, искалеченных людей. И в то же время дух мой не был сломлен. Я даже испытывала воодушевление при мысли, что могу, наконец, выполнять ту работу, для которой, как считала, я предназначена. Чувство своей необходимости людям наполняло меня радостью – ведь мои руки умели снимать боль, и часто, коснувшись лба какого-нибудь страдальца, я облегчала его муки.

Генриетта тоже прекрасно справлялась со своими обязанностями. Она была не так сильна физически, как я, и легко уставала, но я заметила, что одно присутствие моей милой, женственной подруги подбодряло многих раненых. Хорошенькая, как цветок, она служила отрадным контрастом всему окружающему нас ужасу, и ее обаяния не могли убить ни усталость, ни некрасивая форма, которая мало кому была к лицу. Этель же, с ее нежной душой, муки раненых трогали порой до слез, и наши пациенты любили ее за это. Мощная Элиза запросто могла одна поднять мужчину. Так мы, все четверо, трудились с полной отдачей и, мне кажется, справлялись неплохо.