Читать «Сага о королевах» онлайн - страница 7
Вера Хенриксен
В Хюсабю живет много народа.
Прежде всего, сама королева и четыре ее служанки.
Еще есть воины, чтобы защитить королеву. Сейчас в дружине двадцать человек. Большую часть времени они заняты тренировками и лишь в случае крайней необходимости делают какую-нибудь работу по хозяйству. Предводителя дружинников зовут Хьяртан Ормссон. Он исландец и считает себя великим скальдом. Он никогда не упускает возможности похвалиться своим искусством — даже перед рабами. Но его стоит слушать только тогда, когда он говорит висы, что сложили другие.
Торгильс Бьёрнссон управляет усадьбой. Его жену зовут Боргхильд, и у них пятеро детей. Торгильс распределяет работу и смотрит за рабами — за всеми, кроме меня. Я подчиняюсь только королеве. Торгильс строг, но справедлив. Королева Гуннхильд должна быть им довольна.
Кроме того в Хюсабю живут одиннадцать рабов и семь рабынь. И у свободных слуг и у рабов есть дети.
Удивительно, как хорошо можно узнать людей, снимая мерку для обуви. Некоторые относятся к рабу-сапожнику, как к собаке. Другие обращаются со мной как со свободным человеком. А женщин часто просто невозможно остановить, когда они принимаются болтать.
Но я часто думаю, как справедливы слова, которые я слышал от Хьяртана:
И как ни странно, больше всего неприятностей у меня с рабами.
Я один из них, но очень от них отличаюсь. Они меня часто не понимают и начинают подозревать в самом ужасном. Особенно непонятно для них, почему я могу говорить с королевой, а они — только с Торгильсом.
Большинство из них рабы по рождению. Но есть одна старая женщина, которая добровольно пошла в рабыни за еду и крышу над головой, потому что у нее нет родственников.
И только одного из рабов, как и меня, захватили в бою викинги. Он единственный мой друг.
Он из Галлии и получил прозвище Уродец из-за ужасного шрама на лице. Он происходит из бедной семьи, и некому было заплатить за него выкуп. Зато у него самого были жена и дети, и Уродец уверен, что они давно уже умерли от голода. На глазах Уродца выступили слезы, когда он понял, что я немного говорю на его родном языке. И с тех пор он так предан мне, что иногда это бывает даже обременительно.
Эти люди, мужчины и женщины, свободные и рабы, и эта усадьба со своими мрачными домами, крытыми дерном, и маленькой деревянной церковью и есть мой мир. Потому что королеве не нужен в поездках писец.
Но зачем я все это пишу?
Пытаюсь выразить словами бурю, бушующую в моей душе? Стараюсь найти покой, покинувший меня?
В таком случае я проиграл.
Только сегодня вечером, YII ante Idus Dec., меня позвали к королеве.
Она сидит в трапезной. Как и вчера. В очаге горит яркий огонь. Но от стен тянет ледяным холодом, огонь разожгли недавно. Трапезная используется очень редко, и королева, наверное, специально выбрала ее, чтобы избежать лишних ушей.
— Ты переписал красиво мой рассказ, как я тебе велела? — спрашивает она. — Ты все сделал, как надо?
