Читать «Демократы и капуста (Главы из романа)» онлайн - страница 7

— Сначала выздоровей, Шварценеггер ты наш. — Синицын оглядел урчащий древний холодильник. — Когда технику поменяешь?

— Я госслужащий, не чета некоторым. — Воробьев разлил кофе по чашкам. — Да и дефолт этот подкосил изрядно.

— Тебя предупреждали. — Виктор за полгода до обвала рубля втолковывал приятелю механизм «обувания» доверчивых вкладчиков и называл примерные сроки задуманной управляющими коммерческих банков операции. — Ты не внял. Теперь можешь не обижаться…

— Да внял я, внял. — Андрей открыл подвесной шкафчик и достал сахарницу. — В июле даже двести баксов купил. Их сейчас и проедаем. Ты на цены посмотри, сразу все вопросы отпадут.

— Цены к январю-февралю устаканятся, а в апреле пойдут вниз. Примерно на пятнадцать-двадцать процентов, в зависимости от группы товаров, — выдал свой прогноз ведущий специалист «ККК». — Курс сейчас задран вдвое против реальной стоимости доллара.

— Я бы Виленова прибил, если б дотянулся, — признался Воробьев, упомянув прежнего премьер-министра, при котором произошел обвал пирамиды ГКО, а вместе с ним и российской валюты.

— Да он-то тут при чем? — улыбнулся Синицын. — Виленов — исполнитель, не более того… Что ему сказали, то он и сделал. А концы ищи в федеральной резервной системе.

— Где это? — нахмурился юрист пресс-службы.

— В Штатах, мой юный друг. Все подробности сделки только Алан Гринспен знает, директор той самой резервной системы, да десяток-другой банкиров. Ну, некоторые аспекты известны и нашим «молодым политикам». Но далеко не все…

— А тебе?

— Что мне?

— Тебе-то подробности известны?

— На уровне интегральной модели, — пожал плечами Синицын и попробовал кофе. — Я ж с математической логикой работаю, а она к житейской почти никакого отношения не имеет. Да мне и не интересны конкретные персоналии. В уравнении от фамилий действующих лиц мало толку, там важны тенденции и аналогии. Хотя организатора и основных исполнителей вычислить можно. Но есть ли в этом толк?

— Философская позиция, — кивнул Воробьев.

— Я по натуре созерцатель, — хмыкнул Виктор. — Мне в Древней Греции жить надо было. Ходил бы в хитоне, жрал оливки, пил молодое вино и по капле воды определял сущность мироздания. Как Аристофан или Диоген Лаэртский… Но ты меня не для того в гости зазвал, чтобы поговорить о вечном.

— Не для того, — согласился Андрей.

— Ну так излагай. — Синицын щелчком выбил из лежавшей на столе пачки «Rl Minima» сигарету и закурил. — Не стесняйся, дядя Витя поможет. Правда, в том случае, если дядя Андрюша сможет внятно сформулировать свои разрозненные мысли.

— Это как раз самое сложное. — Воробьев пожевал нижнюю губу. — Конкретики у меня почти нет, но есть ощущение опасности.

— Для тебя? — насторожился Виктор.

— Нет, мне ничего не грозит.

— Тогда для кого?

— Понимаешь, я и конкретную личность не могу назвать…

— Это диагноз, — развеселился Синицын. — Вас, товарищ, давно психиатры не осматривали? Видимо, время уже настало… Кстати, у тебя твое ружье в железный ящик заперто, как положено, или просто так валяется? Я на всякий случай интересуюсь. Очень хочется еще немного пожить…