Читать «Состоятельная женщина. Книга 1» онлайн - страница 74

Как любила Эмма это место! Их нарядная кухня всегда стояла у нее перед глазами, особенно во время работы в Фарли-Холл: сама мысль вызывала в душе чувство покоя и уюта, служила утешением, если ей случалось быть одной. Но сейчас кухня уже не вызывала привычного теплого ощущения в груди, между тем все тут как будто было на месте, ничего не изменилось, но пропала прежняя атмосфера. Новая же была словно заряжена электричеством, а злые, безобразные слова витали в воздухе. Отец и сын стояли друг перед другом, как два разъяренных быка. Они даже не видели, что она появилась на кухне. Им было не до того – их одолевала одна только ненависть, ослеплявшая и лишавшая разума.

Джон Харт, известный в округе как Большой Джек, отличался высоким ростом, как и полагалось при таком прозвище: без ботинок, в одних носках, рост его составлял около ста девяносто сантиметров. В 1900 году он сражался против буров в Африке в звании сержанта и заслужил уважение в полку „Сифорс Хайлендерс" тем, что мог уложить любого наповал одним ударом своего увесистого кулака. Широкоплечий, с прямой спиной и мощным торсом, он отличался своеобразной грубой красотой: черты обветренного лица были правильными, копна волнистых черных волос отливала синевой.

Он стоял, на голову возвышаясь над своим сыном Уинстоном, в ярости подняв огромный кулак, и готовый вот-вот опустить его на голову юноши. Лицо его было багровым от бушевавшей в нем ярости, в глазах горело адское пламя.

– Не пойдешь в моряки, понял? – ревел он. – И чтоб больше таких разговоров в доме я не слышал! Ты несовершеннолетний – и своего разрешения я тебе не даю, щенок! Заруби это себе на носу, Уинстон. Не то я тебе шею сверну! И благодари Бога, что ты еще маленький, а то я бы тебя так отделал, что мать родная бы не узнала.

Юноша повернул к отцу свое красивое лицо, сейчас горевшее от ярости, искажавшей его правильные черты. Его голубые глаза были при этом холодны как лед.

– Хочу в моряки – и пойду! – упрямо крикнул он отцу. – Убегу, и все тут! И черта с два ты меня поймаешь! Чтоб я торчал в этой Богом забытой дыре? Да никогда! Загубить свою жизнь в нищете...

– Образина ты эдакая! Еще спорит со мной! Ничего, скоро перестанешь!

Юноша сперва замер на мгновение, а затем шагнул вперед, охваченный яростью, и поднял руку, как будто собирался ударить отца. Но как ни был Уинстон ослеплен гневом, в глазах отца он все же сумел увидеть смертельную угрозу – побледнев, сын отступил на шаг, спасовав перед силой отца. Хотя Уинстон, в отличие от него, не был столь же высок и мускулист, своим сложением он вполне мог бы с ним сравниться, да и силой отличался незаурядной, правда менее брутальной – от матери он унаследовал изящество и деликатность. И все же тягаться с Большим Джеком он не мог. Инстинкт самовыживания был в нем слишком силен, чтобы идти на прямую конфронтацию, тем более что пятнадцатилетний юноша прекрасно знал: красивая внешность – его самое главное оружие.

– Ты что, думаешь, я не видел, Уинстон? Не видел, что ты посмел поднять руку на меня, своего отца! Вот я сейчас задам тебе трепку, да такую, что ты до конца своих дней не забудешь. Давно пора тебя проучить, щенок! – При этих словах он быстро расстегнул черный кожаный ремень на брюках, весь горя от ярости, затем намотал его на правую руку, оставив болтающуюся пряжку, и грозно двинулся на Уинстона, сверкая глазами.