Читать «Книга Кагала» онлайн - страница 11

Но если молчание относительно этой грубой ошибки со стороны представителей либерализма, гуманизма и пр. христианского мира оправдывается их неведением, то нельзя, однако же, не удивляться, почему поборники высокого принципа общечеловеческой равноправности Моисеева закона до сих пор ни слова об этом не напоминали.

Неужели они считают продажу христианам мяса нездорового скота делом позволительным для евреев по той причине, что в законе Моисея сказано: «Не ешьте никакой мертвечины; иноземцу, который случается в жилищах твоих, отдай ее или продай ему, ибо ты народ святый у Господа, Бога твоего».

Кроме правил о резке скотины и об осмотре внутренностей туши, о которых мы до сих пор говорили, к уставу о кошере относится еще множество постановлений: о туке, об освобождении мяса от крови и жил и пр.

Вот краткий очерк чрезвычайно обременительного и во всех отношениях вредного для жизни евреев и христиан, посреди которых они живут, кошера. Но надо заметить, что своим существованием в той полной силе, в которой кошер живет между евреями в России, он главным образом обязан не фанатизму еврейской нации, а бдительному надзору самых строгих кагальных агентов и специально созданных учреждений, контролирующих каждый фунт мяса, употребляемого местными еврейскими жителями, и тем строгим преследованиям, которые кагал всегда употребляет против нарушителей кошера.

Таким образом, кошер навязывается евреям более силой страха и наказания, чем фанатизмом. Ревность же кагала к кошеру объясняется весьма просто.

Если кагал есть учреждение или власть и в основании их лежит Талмуд, то само собою разумеется, что поддержание кошера, который более всех прочих особенностей еврейской жизни отрывает эту нацию от остального мира и образует самую вернейшую ограду талмудического знамени, должно быть для них одной из самых прямых и самых священнейших обязанностей.

Этим же обстоятельством объясняется и строгость мер, которые кагал употребляет для охранения кошера. Кагал по опыту знает, что не все евреи, которые придерживаются кошера у себя дома, т. е. там, где они всегда под надзором кагала, остаются ему верными и там, где они чувствуют себя вполне свободными от такового надзора.

Будучи знаком с этой скрытой чертой жизни еврея, кагал убежден, что с оставлением кошера на попечение совести еврея в непродолжительном времени в каждом обществе найдутся такие евреи, которые при покупке мяса забудут обо всем и станут приобретать то мясо, которое здоровее, вкуснее и дешевле, а так как треф всеми этими качествами отличается от кошера, то он непременно возьмет перевес и кошеру недолго бы осталось служить опорой для знамени создателя Талмуда.

При таком убеждении на счет жизни еврейской массы и при том важном значении кошера для иудейства, о котором мы только что говорили, кагал в России, в стране, где Талмуд расположился главным лагерем, не может оставить его на попечение совести еврея.

Положиться здесь на совесть и поддерживать кошер проповедью, увещеванием и тому подобными мерами – дело очень и очень ненадежное; кошер явился бы тогда сказочным громаднейшим зданием, построенным на курьих ножках.