Читать «Вариант «Бис» (с иллюстрациями)» онлайн - страница 94

– Бабушка козлика очень любила…

Немаленького роста матрос-артиллерист задумчиво поглаживал полоски на своем тельнике, побуркивая себе под нос.

– В лес за веревочку писать, понимаешь, водила…

Матросам было скучно. Не только, впрочем, матросам. Корабли почти всего Балтийского флота теперь базировались на датские порты, и только «тяжелая бригада» сидела в скучном Пиллау, как ушибленная подушкой. После нескольких месяцев напряженной, максимально похожей на настоящую войну, да и граничащей с ней учебы контраст был особенно разительным. Почти не ходили в море, почти не стреляли, сидели и ждали чего-то. Сходы на берег вроде бывали – но куда подашься на вытянутых Косах и в махоньком, изученном уже вдоль и поперек, очищенном от местного населения городке? Днем всякие учения, классы, чистка стволов, иногда шлюпочные гонки с экипажами нескольких базирующихся на Пиллау тральщиков и сторожевиков или зашедшего «на огонек» эсминца, и это все.

– Ох-ох, что ж я маленьким не сдох?

На Косах морякам давали время от времени погулять, подбирая из песка янтарь, попинать мяч, покидать камешки в серое море. Приходил катер, забирал зазябших, кутающихся в бушлаты, отвозил на корабль – к ужину и опостылевшей койке.

– Учум!

– У?

– Жалеешь, что в пехоте не остался?

Матросу было лень отвечать, но все же какое-то развлечение.

– Не, не жалею… – ответил он после некоторых колебаний, вызванных раздумываниями о том, стоит повыпендриваться или лень.

– А чо так? Все веселее было бы!

– Угу… Особенно по субботам…

– Чего?

– По субботам, говорю, веселее. – Он повернулся на бок, чтобы лучше видеть сверху лежащего на соседней койке собеседника. – Когда баня и танцы. И не в пехоте, а в морской пехоте, это разные вещи. – Матрос, которого назвали Учумом, шумно поскреб выпуклые мышцы груди.

– Эх, погуляли мы… Неделю вшей кормишь в окопе, потом топаешь куда-нибудь, режешь проволоку ножиком, ползешь себе носом в грязюку, из пулемета по тебе стреляют… Красота!

Матрос на соседней койке засмеялся.

– А тут, понимаешь, баня… Фельдшер тебя осматривает, кино кажут. Не, я свое отбегал… Буду снаряды таскать, раз такой здоровый вырос.

– А как же тебя отпустили с бережка-то?

– А я знаю? – Учум развел руками. – Приказ пришел, всех, кто с плавсостава еще жив остался, обратно на корабли. Хотя вроде самый кипеж пошел, матрос-то в обороне сидеть не любит…

В морской пехоте, конечно же, было значительно веселее. Морячков, собранных с погибших или недостроенных кораблей и с береговых служб, обмундировали в защитное, выдали винтовки и без всякой подготовки бросили в прорыв, контратаковать. Рев атакующей в тельниках нараспашку, в бескозырках вместо касок матросни, которая, выставив перед собой штыки и дико матерясь, неслась огромными прыжками вверх, на уставленную плюющими огнем пулеметами высоту, смел немцев не хуже реактивных снарядов. Когда они ворвались наверх, ни одного убитого немца там не было, так же как и живого – только брошенные пулеметы и загаженные траншеи. И слава Богу, потому что патронов выдали только по две обоймы на человека, а гранат не выдали совсем. Лишь после первых нескольких боев им наконец удалось приобрести вид, подобающий бравым матросам, – висящие на ремнях гранаты и подсумки, оттопыривающиеся от пистолетов карманы, ножи, которые висели на таких длинных ремешках, что напоминали кортики.