Читать «Вариант «Бис» (с иллюстрациями)» онлайн - страница 20

Поезд ходко шел по залитой лунным светом равнине, по сторонам мелькали огоньки станций и деревень, просвистывали выстроенные в одну линию телеграфные столбы. По купе разнесли ужин, пунцовые от смущения девушки в кружевных передничках и с такими же кружевными венчиками на голове не смели ответить на приветствия летчиков. Ворошилов явно знал толк в подборе кадров. Несколько человек попыталось, не теряя времени, их закадрить – но испуг девушек был настолько натуральным, что всерьез рисковать никто не стал. Раза три за ночь останавливались на крупных станциях, меняли паровозы. Летчики выглядывали из окон или выходили на перрон размяться. Станции были пустынны – ни обычных мешочников, ни железнодорожного люда, только несколько часовых молча стояли в отдалении. Потом дежурный подбегал к паровозу, вбрасывая в руку приспустившегося по лесенке машиниста тонкий медно-зеленый жезл, и вагоны дергало сначала вперед, потом назад.

К середине следующего дня состав, подпрыгивая и раскачиваясь на стрелках, ворвался в пригороды Ленинграда. Мимо окон проносились желто-белые домики с колоннами, в обрамлении зелени. Паровоз взвывал гудком, перекрикиваясь с какими-то одному ему видимыми ориентирами, встречные составы, влекомые мощными современными локомотивами, грохотали навстречу, обдавая запахами горячего металла и перегретого пара. К четырем въехали наконец на Московский вокзал – с опять же перекрытым перроном. Выгружались долго, курили, прислонясь к распахнутым дверям тамбура. Потом наконец-то их нашел кавторанг из штаба ВВС Балтфлота и указал, где стоят машины.

Ехать к флотской гостинице пришлось через весь центр, и, выглядывая из кузовов легких ГАЗ-АА, летчики вовсю крутили головами. Город, несомненно, производил двойственное впечатление. Ослепительные громады дворцов и устремленные ввысь сияющие золотом шпили слабо вязались с попадающимися через один закопченными провалами от разрушенных домов, огражденными ямами воронок, вздыбивших асфальт в самых неожиданных местах. Во многих домах еще оставались незастекленные окна. На улицах было малолюдно, и прохожими были, в основном, военные – особенно часто попадались синие и черные бушлаты моряков. Трамваи, впрочем, ходили, и их веселые переливчатые звонки создавали почти довоенный уют.

Люфтваффе прорвалось к городу в середине сорок третьего, когда немцев уже отжимали от восточных аэродромов. До этого, особенно в начале войны, налеты были обычным делом, но все три плеча противовоздушной обороны приморского города – собственно ПВО, флотские ВВС и фронтовая авиация – прикрывали город достаточно плотно. Немецкая авиация сожгла Бадаевские склады – сладкий запах жженого сахара сохранялся в округе до сих пор, после всех дождей и снегов. Когда на рейде потопили «Марата», поднявшийся в небо грибообразный столб черного дыма был виден даже из города. Одна бомба попала в сад Смольного, другая – в книгохранилище Эрмитажа, вывернув его наизнанку. Но за все это немцы платили слишком большую цену машинами, и это их сдерживало. Положение на фронте всегда было для них достаточно напряженным, чтобы выделять для уничтожения гражданских целей слишком много бомбардировщиков. Лишь осенью сорок третьего, когда уже было ясно, куда война пойдет дальше, немецкое командование решилось на один короткий удар – в паузе после масштабных летних сражений, когда обе стороны спешно гнали к обескровленным фронтам пехоту и бронетехнику. Советские газеты потом назвали это «последним бессильным укусом издыхающей фашистской гадины». Да уж, бессильным… Стянув к северу пополненные после лета эскадры тяжелых машин, практически все, что могло летать и способно было дотянуться с запнувшегося на севере фронта до города, командование Люфтваффе подняло в воздух почти четыре сотни бомбардировщиков – преимущественно «восемьдесят восьмых». Истребителями они прикрыты не были – один из немногих факторов, обеспечивших им успех. Переброску истребительных частей разведка засекла бы сразу, бомбардировочные же традиционно «опекались» менее плотно. Пройдя почти весь маршрут над морем, армада вышла на Ленинград по оси залива и по его северному берегу: первая волна обрушилась на Кронштадт и оттянула на себя почти всех ночников, через двадцать минут над Морским каналом проплыли лидирующие машины основной ударной группы – с зажигательными бомбами. Затемненный город встретил их прожекторами и зенитками, но несколько сбитых бомбардировщиков не имели уже никакого значения.