Читать «Малый заслон» онлайн - страница 63
Анатолий Андреевич Ананьев
— Все лясы точишь, — проговорил Щербаков, подойдя к собравшимся вокруг разведчика солдатам. — Идёмте лучше в избу да и погреемся.
— Сейчас дальше поедем, — возразил Карпухин.
— Какое сейчас, капитан в голову ушёл.
— Сам видел?
— Спрашиваешь…
— Тогда пошли!
Солдаты подошли к низкой, покосившейся набок избе. Ставни наглухо закрыты.
— Да тут никого нет, — проговорил Карпухин, тыча прикладом в ставню.
— Не может быть, кто-нибудь да есть. А коли есть живая душа, значит, и печь топлена.
— Даже и следов никаких…
— Что ты, дурья башка, не видишь, снег идёт. Через пять минут и твои следы начисто заметёт.
Опенька открыл дверь в тёмные и сырые сенцы. Луч фонарика скользнул по стене, обшарил углы — никого. Вошли солдаты и, ещё раз внимательно осмотревшись, направились к двери, ведущей в комнату. Дверь была не заперта, и Опенька свободно открыл её. В лицо пахнуло теплом. На столике, возле занавешенного лоскутным одеялом окна, горел крошечный фитилёк в жестяной банке. Слабый жёлтый огонёк замигал часто-часто, готовясь погаснуть.
— Проходи, чего стал, — подтолкнул Опеньку Карпухин.
В комнате было полусумрачно. Скамья, стол, кровать выступали из углов, как синие тени, расплывчато и туманно. Под образами стояли на коленях и молились две женщины. Они не обернулись, продолжали торопливо креститься и откладывать поклоны. У двери отчётливо был слышен их громкий шёпот — женщины просили богородицу о помощи. Опенька заметил на полу порожнюю бутылку с цветной немецкой этикеткой, а на столе — несколько пустых консервных банок и хлебные крошки. «Немцы были здесь совсем недавно», — подумал он.
— Эй, бабоньки, — крикнул Опенька, — да кто же так своих встречает?
Женщины перестали молиться. Одна из них робко повернулась, молча и недоверчиво посмотрела на вошедших солдат.
— Да свои же, — снова повторил Опенька.
Но женщины продолжали стоять на коленях, худые, измождённые, с грустными большими, провалившимися глазами; в полусумраке комнаты было трудно, понять — молодые они или старые. Но Опеньке показалось, что будто обе они были старухи, и он почувствовал неловкость оттого, что назвал их бабоньками. Пока он раздумывал, как теперь назвать их, чтобы исправить свою ошибку, одна из женщин, неожиданно всплеснув руками, крикнула: