Читать «Кровавая шутка» онлайн - страница 4

– Потому что вы веселитесь от души, всеми фибрами впитывая радость...

– А ты?

– А я... не могу... Не имею права. Между мной и радостью - стена. У меня свое memento mori, я еврей.

– Какой вздор!

Гриша резко отодвинул стул.

– Я пытаюсь забыть, но не могу. А если и удастся забыть, кто-нибудь тотчас напомнит мне об этом.

Гриша снова подвинулся к товарищу:

– Гершка, ты жаловаться не можешь. Мы все твои товарищи...

– Кто говорит о тебе и товарищах? Но мир существует и за стенами гимназии. Есть люди на земле и кроме вас. А там - ад, о котором вы не имеете представления. Если бы ты побыл хоть год в моей шкуре, то понял бы, почувствовал бы...

Гриша задумался. Потом тряхнул копной густых чёрных волос.

– Знаешь ли, что я тебе скажу?

– Что?

– Давай меняться!

Оба расхохотались.

– Тебе легко шутить: тебя зовут Гришей, а не Гершкой...

– Давай меняться! - повторил Гриша серьёзным тоном.

Но Гершка продолжал:

– Если бы тебя звали Гершкой и тебя коснулся циркуляр о процентной норме...

– Не мели вздора... Какое отношение имеет к тебе процентная норма? Ведь у тебя золотая медаль.

– Грош ей цена! Мало ли медалистов осталось в прошлом году за бортом? Им пришлось продать последнюю пару штанов, чтоб сколотить деньги на душераздирающую телеграмму министру.

– Ну?

– Ну-ну.

– Что "ну-ну"?

– Дурень ты, вот что! Им даже не ответили. Помилуйте! "Жиды" осмелились телеграфно побеспокоить его высокопревосходительство! Какова наглость! Хорошо ещё, что их не засадили в узилище. Они отделались высылкой из города, потому что истёк срок их права на жительство. То же будет и со мной.

– Вздор! С тобой этого случиться не может: у тебя медаль!

– Мул длинноухий! Далась тебе эта медаль! Затвердила сорока Якова...

– Так вот, я и предлагаю тебе обменяться положениями.

– Экое несчастье: вы, русские, никак не можете понять нас!..

– Тьфу! С тобой не сговоришься. Даже в пот бросило.

Гриша вытер лоб и, смеясь, придвинулся к Гершке, схватил его руку:

– Выслушай Гершка: я серьёзно предлагаю тебе обмен.

Гершка как будто теперь только расслышал то, что упорно повторял Гриша.

– Какой обмен?

– Аттестатный. Ты отдашь мне свой аттестат с пятёрками, я тебе - свой, с тройками сплошь. Ты станешь Гришей, я - Гершкой. Раскусил?

– Ты что - спятил или глупо шутишь?

Гриша перекрестился. Гершка расхохотался, и Гриша вслед за ним. Потом Гриша снова заговорил очень серьёзно:

– Ты ведь хотел, чтоб я побыл в твоей шкуре хоть один год. Не так страшен чёрт, как его малюют! Навсегда обменяться тебе не предложу, но на один год это куда ни шло!.. Будь ты Гришей Поповым, а мне позволь стать Гершкой Рабиновичем. Понял, наконец? Или ещё вдолбить тебе надо? Мы обменяемся и аттестатами, и паспортами. Чего ты уставился на меня? Я не пьян и не шучу. Говорю серьёзно. Послушай, я знаю тебя и знаю многих молодых евреев. Все вы вечно твердите, что евреи - несчастнейшая нация. И тому подобное. Не понимаю. Вернее сказать, понять могу, но прочувствовать не сумею... Понимаешь? А я хочу почувствовать. Хочу побывать в твоей шкуре хоть недолго... Год побыть евреем и самому ощутить вкус еврейства. Уразумел? Мы сейчас при товарищах заключим договор: дадим друг другу слово, что всё, что ни случится за этот год, мы вычеркнем из своей жизни... И ни одна собака не должна знать, что ты - ты, а я - я, то бишь... ты - ты... Тьфу! Я хотел сказать, что ты - я, а я - ты... Ну, по рукам, что ли?