Читать «Моя Теодосия» онлайн - страница 114

– О, правда? На этот раз я попытаюсь соблюдать все внешние приличия.

Аарон засмеялся.

– Я надеюсь на это. Приятных сновидений, дорогая. – Он зевнул и пошел в свою комнату, больше не думая об этом.

Если бы он когда-нибудь позволял себе размышлять о прошлом, то понял бы, как был обманут в сентябрьскую ночь в Нью-Йорке. Но он никогда не оглядывался назад и не тащил за собой волочащиеся концы использованных эмоций. Возможно, в этом был секрет его молодости.

XVI

Когда Тео проснулась, шел дождь. Она посмотрела в окно и с горечью подумала, что это по крайней мере разрешит одну проблему: Мерни не будет ждать ее у реки в такой дождь. И даже если бы утро было таким же прекрасным, как в другие дни, как могла бы она выскользнуть из дома?

Аарон уже встал. Она услышала его легкие шаги в комнате наверху. Тео опять закрыла глаза и попыталась заснуть, но не смогла. Чувство опустошения охватило ее. В первый раз она осознала полную безнадежность их любви, оценив ситуацию объективно, как это сделал с самого начала Льюис.

«Нам предназначено судьбой путешествовать по разным дорогам», – сказал он. И это было правдой. Она знала это, и все же… Он был всего лишь в миле от нее; они могли бы хоть иногда видеть друг друга, как это будет сегодня. Они смогут как-нибудь провести вместе еще несколько часов наедине. И это все, о чем она просит, подумала она страстно. Всего лишь еще раз услышать его голос, увидеть его улыбку и почувствовать его губы на своих губах.

В глубине души Тео знала, что обманывает себя. Это было не все, чего она хотела. Ее проснувшееся тело тосковало по нему. Она с тоской произнесла его имя.

Целый день шел дождь, превратив дорогу в желтую непролазную грязь. Было сыро и холодно. Ребенок капризничал, и ни Тео, ни Элеонора не могли успокоить его.

Аарон переносил шум с обычным добродушием и спустя некоторое время, несмотря на проливной дождь, поехал в город за игрушками.

К обеду Тео была истощена.

– Дорогой, пожалуйста, прекрати плакать, – обратилась она к красному от плача ребенку и с тревогой спросила Элеонору: – Может быть, это что-нибудь серьезное?

Служанка положила большую руку на лоб ребенка.

– Все в порядке, мадам. Это погода и маленький зуб, который лезет. Только и всего. – Ее спокойная уверенность была просто бальзамом.

Тео медленно обернулась. Голова ее болела. День был бесконечный. Настроение не улучшилось, даже когда она получила письмо от Джозефа. Как раз теперь у нее не было никакого желания думать о нем, но это письмо было необыкновенно нежное, даже страстное. Он, казалось, скучал по ней чрезмерно, и он уже уладил свои дела, так что присоединится к ней очень скоро. Он думал, что может успеть на следующий пароход.

Она уставилась на толстую бумагу с небрежным почерком. Если он успеет на следующий пароход, значит, прибудет через неделю. Внезапно Тео представила, будто он стоит в комнате позади нее: блестящие бакенбарды, обрамляющие его тяжелое темное лицо; толстое, как бочка, тело, втиснутое в его любимое пальто сине-фиолетового цвета; свирепые глаза, как у тех псов, с которыми плохо обращаются. Она увидела детали, которые никогда сознательно не замечала: черные волосы в его ноздрях, короткие и толстые руки с грубыми, нечувствительными пальцами. Но он был ее муж, и он ее любил. Тео знала, что она и ребенок были единственными, кого он любил. Как всегда, она почувствовала слабую жалость к нему. Бедный Джозеф. Говорят, жалость сродни любви. Иногда она полностью соглашалась с этим. Но теперь знала, что страстная любовь между мужчиной и женщиной не имеет ничего общего с жалостью. Это была буря и молния, красота и желание, но никак не жалость.