Читать «Волевой поступок» онлайн - страница 149

– Да, мам. Спокойной ночи, мам.

Кристина заснула не сразу. Лежа в постели, она смотрела в окно на небо. Ей сегодня разрешили лечь спать позже обычного по случаю праздника, и снаружи теперь было очень темно.

Чернильно-черное небо было усыпано сверкающими звездами, такими далекими-далекими, а луна была круглой, как серебряная полукрона, и такой же блестящей. Полная луна, как сказал папа перед тем, как ее отправили спать.

Как же она любила своего папу. И свою маму. Больше всего ей нравилось, когда они были втроем: мама, папа и она. Папа пригласил к ним на чаепитие тетю Лоретт и дядю Майка. И она была так рада, что они не смогли прийти. И не потому, что она их не любила. Она любила их. Она любила всех своих тетей и дядей и свою бабушку. И дедушку тоже. Особенно дедушку. Ей нравилось, как от него пахло – кожей и мужской помадой для волос и эвкалиптовыми пастилками, которыми он угощал ее потихоньку, когда никто не видел. Он сажал ее на колени и рассказывал удивительные истории. И ничего, что его большие белые курчавые усы кололись, когда он целовал ее. А еще ей нравилось, что он курил трубку, которая наполняла бабушкину кухню дымом, от которого у нее слезились глаза. Он называл свою трубку «моя прекрасная горлянка» и никому не позволял ее трогать, даже тете Мэгги, в которой души не чаял, как говорил папа.

И все-таки больше всех она любила маму и папу. Больше, чем всех людей на свете, взятых вместе. Они принадлежали ей. А она принадлежала им. Она не хотела бы иметь других маму и папу. Ее родители были особенными. Она знала наверняка, что они особенные.

Девочка поудобнее устроилась в постели, закрыла глаза и стала погружаться в сон. Она все еще слышала их приглушенные голоса, доносившиеся снизу, мягкие, теплые, ласковые. Она всегда чувствовала себя в безопасности, когда слышала их голоса…

– Кристина необыкновенный ребенок, Винсент, – сказала Одра, устраиваясь на диване в гостиной.

– Да, она умная.

– Она больше, чем умная, и даже больше, чем способная… Она исключительно одаренная, Винсент. – Одра задержала взгляд на каминной полке, где посреди поздравительных открыток стояла акварель. – До чая ты сказал, что был так потрясен ее работой, что решил вставить ее в рамку.

– Согласен, она произвела на меня сильное впечатление. – Винсент взглянул на картину «Место памяти», написанную Одрой много лет назад, затем перевел взгляд на заднюю стену, где висел пейзаж Адриана Кентона. – Наша Кристина унаследовала этот талант от тебя и твоего отца, Одра – я имею в виду способности к живописи.

– Да, это так. Но когда она вырастет, она будет несравненно лучшим художником, чем я, и, вероятно, лучшим художником, чем мой отец. Все признаки налицо.

– У тебя больше не должно быть сомнений по поводу того, кто твой настоящий отец, Одра. – Винсент медленно улыбнулся.

– О, у меня нет сомнений, и не думаю, что они когда-нибудь по-настоящему были. Я знала, что моя мать никогда не смогла бы сделать ничего такого, что причинило бы боль моему отцу, пока он был жив. Не в ее натуре было совершать низкие поступки. Думаю, я всегда знала, что связь между ней и дядей Питером началась намного позднее, уже после того, как она овдовела.