Читать «Сонник Инверсанта» онлайн - страница 151

Нужно ли срезать конопушки скальпелем и можно ли усовершенствовать дерево? Стоит ли прививать землю, чтобы в ней не заводились жуки с червями, и надо ли продлевать человеческую жизнь, если людей, как таковых, уже не осталось?

Мне хотелось, чтобы мои коллеги вновь заглянули в учебник истории, по-новому осмыслив поступок ткача Луда. Возможно, это был всего лишь порыв, но отважный борец, безусловно опередил свое время, задолго до роковых дней разгадав грядущее нашествие паразитов. Лет этак на триста или четыреста. Впрочем, может и побольше, поскольку даже в романах Достоевского факт люмпенизации и машинизации так и не был затронут. Его «Бесов» я читал, — они были совершенно об ином. В каком-то смысле простой английский ткач обскакал нас всех разом. Мы же его по-прежнему не понимали.

Я говорил обо всем этом, продолжая наигрывать на рояле, а голос за моей спиной уныло повторял одну и ту же фразу:

— Кто ты, черт побери, такой? Ответь же, наконец!..

Глава 10 Гонг на подъём…

Теперь галлюциногенов мне не давали. Совсем. И боль накатывала широким фронтом, превращая меня в безвольную куклу. Снова ломало суставы и стучало в висках, трескучим пожаром пылали оба полушария. Разрушенного носа на этом фоне я как-то даже не замечал. Разве что участилось кровотечение, и ватные турындочки мне меняли теперь каждые полчаса. Но хуже всего, что рядом постоянно находился сеньор администратор. Глазки его сыто щурились, и он лицезрел мои страдания, получая от этого несомненное наслаждение.

Когда ему казалось, что я его слышу, он ласково обещал организовать мне скорую лоботомию — операцию иссечения нейронных связей между правой и левой половинами мозговых полушарий, что прекращает шизофрению и одновременно убивает личность. Лучший способ борьбы со всеми болезнями! — восклицал он сладострастно. — Лечить мигрень надо не цитрамоном, а топором! В крайнем случае — скальпелем…

Все, чем я мог ему возразить, это лишь натужным сморканием, в результате чего окровавленные турындочки порой пятнали его белоснежный халат и на какое-то время портили администратору настроение.

Несколько раз в сопровождении подозрительных личностей объявлялся господин Бъель. Подозрительные личности рассаживались вокруг меня и сосредоточенно разворачивали на коленях объемные папки. С самым серьезным видом Бъель начинал задавать мне несуразные вопросы — о семье, о родителях, об увлечениях молодости, о моем отношении к бронзовым статуэткам Ванессийского бога Будды. Я болтал первое, что приходило на ум, рассказывая о своем кровном родстве с ткачом Лудом и Иоахимом Мюратом, о генерале Ли, прилетавшим после капитуляции южан на мои крестины, о тайных изобретениях, которые я хранил до поры до времени в кладовой, не показывая человечеству, и о сорока женщинах, с которыми я делил ложе в течение своей жизни. Я особо подчеркивал, что из этих сорока, я не любил только двух или трех. Все прочие в той или иной степени вдохновляли меня если не на подвиги, то на жизнь. Весь этот бред, пыхтя от усердия, мои посетители протоколировали в свои папки. Бъель осторожно пытался выспрашивать и об открытых мною паразитах, но действие наркотиков прошло и я вновь контролировал себя в полной мере. Каким-то внутренним органом (печенкой или селезенкой?) я обостренно чувствовал, что болтать о паразитах в этом месте не следует.