Читать «Дело незалежных дервишей» онлайн - страница 43

Он помолчал. Богдан тоже хранил молчание, потрясенный.

– Нельзя сказать, что уездное руководство смотрело на это все сквозь пальцы. Что-то делалось. Но как-то, знаешь… неуклюже. Впрочем, задним умом все крепки. Например. Год назад Бейбаба Кучум лично пригласил из Ханбалыка знаменитую труппу Императорского театра сыграть пьесу замечательного нашего драматурга Муэр Дэ-ли «Великая дружба».

– Знаю, – кивнул Богдан. – Прекрасная и очень добрая вещь.

– Вот. Все вроде правильно. Прутняки развешивать направо и налево – ведь не выход, правда же? Души надо чистить – словом умным и добрым, искусством настоящим… Директор по делам национальностей в Ханбалыке, преждерожденный единочаятель Жо Пу-дун, сам рассматривал вопрос и дал разрешение на гастроль. Знаменитая пьеса о дружбе народов – самое то! Кто ж мог предвидеть…

– А что такое?

– А то, что играли-то, разумеется, на языке подлинника. И как дошло до этого, помнишь, душераздирающего диалога в первом акте… – Мокий Нилович с легкостью перешел на ханьское наречие и, безукоризненно тонируя слоги, демонстрируя при том незаурядное артистическое дарование, процитировал наизусть: – «Ни хуй бу хуй дайлай хуйхуйжэнь дао дахуй?» – «Во чжэгэ е бу хуй». – «Дуй…» – тут в зале дикий гвалт поднялся, актеров забросали гнильем, а потом, буквально на следующий день, асланiвський меджлис принял постановление о запрещении публичного пользования ханьским наречием на всей территории уезда – он, дескать, является грубым, пошлым и оскорбляет слух любого воспитанного человека.

– Но это же противуречит народоправственным эдиктам и уложениям!

– Правильно, противуречит. Так сказать, дуй. Ну и что в связи с этим прикажешь делать?

– Они что, ханьское наречие впервые услыхали?

– Кто теперь разберет…

Мужчины снова помолчали. Потом Богдан резко выпрямился.

– Раби Нилыч… Но ведь если артистов закидали гнильем, которое, заметь, у зрителей уже было с собой, стало быть, кто-то все заранее просчитал? Кто-то буквально спровоцировал это, пригласив ханбалыкскую Императорскую труппу?

Мокий Нилович прищурился.

– Вот именно, – жестко сказал он после паузы. – В корень смотришь, Богдан Рухович, сидеть тебе лет через десять в моем кресле… В корень.

– И это осталось без…

– Без чего?

Богдан не ответил. Нечего было ответить.

Мокий Нилович продолжал:

– Понимаешь, какая жмеринка… Оказалось, что князь и его администрация в такой ситуации совершенно беспомощны. Совершенно. Если преступление совершает один человек, два, десять даже – все ясно. Если какой-то конкретный фигурант или конкретный печатный орган вдруг, не приведи Господи, бабахнул бы: режь, например, эвенков – все тоже ясно. Разжигание межнациональной розни. Каторга, или там бритье подмышек с последующим пожизненным … Но когда вдруг, в течение считанных лет, целый народ вдруг перестает хотеть жить вместе со всеми остальными народами, то непонятно, что делать. Последние казусы такого рода бывали у нас века полтора назад, и там еще все было по танскому уложению: Третье из Десяти Зол, Умысел измены, а, стало быть, вразумляющая армия вперед! И – всех уцелевших отделенцев ждет гостеприимный солнечный Таймыр. Но ведь двадцать первый век на носу. Танками, что ли, ты станешь давить детские древнеискательские кружки да публицистов, сообщающих, что асланiвцы древней синантропа? И какой же ты после этого православный?