Читать «Прыжок Ящера» онлайн - страница 110

— Это что же, Булгаковский подопечный? Мда… И что же от меня требуется?

— Ясно что! Необходимо, чтобы парень вылечился ото всей этой ерунды.

— Тогда ведите этого парня ко мне, потолкуем более предметно.

— В том-то и беда, что надо обойтись без свиданий. В общем долго объяснять… Ты мне суть растолкуй — что и от чего бывает, какую гадость глотать, и лечится ли это вообще?

Артур невесело рассмеялся.

— Легкий вопросик, ничего не скажешь! Психических заболеваний сотни. Практически каждый год сопровождается серией открытий в области психологии.

— Это все тонкости. Наш случай простой.

— Простых случаев не бывает.

— И все-таки, если попробовать обобщить?

— Это будет несерьезно. Я ведь не дилетант.

— Не набивай себе цену. То, что ты не дилетант, я знаю. Потому и пришел к тебе. — Я раздраженно вздохнул. — И про сотни заболеваний калякать мы с тобой не будем. Оэрзэ, ангины, сто сорок форм гриппа, а в сущности лечите одним и тем же. Скажешь, вру?… Нет, не вру. Так что давай без длительных предисловий, лады?

— Лады, — он серьезно кивнул. — И все равно, Павел Игнатьевич, сколько психологов, столько и теорий. Все, что касается подкорки и аномальности человеческого поведения, трактуется весьма неоднозначно. Франкл все на фрустрацию сваливал, Фрейд — на детство и комплексы. А Гаррисон с Песцели, например, ратовали за фатализм, — дескать, чему быть, того не миновать. Один гадал по ладоням, другой по глазам. И если суждено, мол, спятить, то девяносто процентов, что спятишь.

— Почему?

— Потому что — судьба. Потому что одни рождаются гениями в пьяно-пролетарских семействах, а другие вопреки талантливым и непьющим родителям отчего-то однажды становятся маниакальными садюгами, голубыми или еще каким чудом похлеще.

— Так… Ну, а сам-то ты как считаешь?

— Я считаю, что прав Гаррисон. Мир — это фарш, что ползет из мясорубки, и всего в нем намешано вровень — и лука, и сала, и мяса. Печально, но факт: в сущности своей — психические болезни неизлечимы. Их сглаживают и заглушают транквилизаторами, из пульсирующего состояния переводят в латентное, но полностью и бесповоротно, увы, уничтожают только с личностью пациента. Разумеется, я обобщаю, но в целом все обстоит именно так. Отказаться от довлеющих обстоятельств, привычного образа жизни, круга знакомых — вещь практически невозможная. Значит, опять все зависит от пациента. Найдет в себе силы измениться, произойдет психологический слом, перестроятся полевые формы, начнется выздоровление. А будет бегать от болячек по курортам, да врачам, в лучшем случае — добьется только небольшой форы. Человек должен ХОТЕТЬ быть здоровым.

— Есть такие, что не хотят?

— Еще бы! От одного суицида в России умирает ежегодно в три раза больше, чем погибло в Афгане.

— А ты знаешь, сколько погибло в Афгане?

— Ну, согласно официальным цифрам…

— Забудь о них. Это все туфта для российской статистики. Но речь не об этом, продолжай.

Артур смутился.

— Я, конечно, могу ошибаться насчет Афганистана, но о суициде кое-что знаю. Как официальном, так и неофициальном. И если пытаться всерьез анализировать ситуацию с суицидом неявного характера, то можно смело утверждать: в той или иной степени ему подвержены две трети всего населения.