Читать «МЕДВЕЖАТНИК ФАРТА НЕ УПУСТИТ» онлайн - страница 92

Глава 18. НЕОЖИДАННОЕ ОСВОБОЖДЕНИЕ

Ноги сделались ватными и едва слушались. Елизавета еле спустилась по ступенькам в подвал, не помнила, как вошла и бухнулась на свое место.

Ее о чем-то расспрашивали, дали пить и даже укрыли невесть откуда взявшимся одеялом.

Ее стал бить озноб. Она то покрывалась потом, то ей становилось холодно, и тогда чьи-то руки подтыкали под нее одеяло и успокаивающе гладили по голове.

Разбудил ее звук открывающегося засова.

— Внимание, поверка! Отвечать сразу и громко, — услышала она рявканье надзирателя. — Годнев?

— Я.

— Шабаршин.

— Присутствует.

— Гусев.

— Я.

— Дмитриева.

— Туточки.

— Симолин.

— Так расстреляли же профессора, — произнес кто-то угрюмо.

— Молчать! Родионова. Родионова!

— Тебя, что ли? — спросила Лизавету сердобольная женщина, что с самого появления в подвале Губчека опекала ее.

Лиза едва заметно кивнула.

— Здесь она, — отозвалась за Лизавету женщина.

— Набоков.

— Я…

После поверки к ним бросили юношу с книгой и седенького старичка благообразного вида, успевшего ударить одного охранника тростью, а другому плюнуть в лицо, пока его вели по ступенькам в подвал. Он беспрестанно ругался матом, да так, что подвальные сидельцы, а народ здесь собрался всякий, таких сочных оборотов никогда и не слыхивали. Обоих — юношу и деда — посадили «за корректирование стрельбы с чехословацких пароходов».

Юноша непонимающе мигал огромными голубыми глазами и прижимал к себе книгу, будто в ней было его спасение, а дед, выпустив пар и получив внушение от старушки-акушерки, что-де негоже так ругаться, ибо «среди нас есть женщины и одно духовное лицо», брезгливо опустился на гнилой пук соломы и утих.

— Ну, как ты? — спросила Лизавету женщина, погладив ее плечо. — Чего эти изверги с тобой там сотворили?

Вместо ответа Лизавета натужно улыбнулась и спросила:

— Как вас зовут?

Женщина потрогала лоб Елизаветы, тревожно нахмурилась:

— Жар у тебя девка… Лизкой меня зовут, Елизаветой то есть.

Лиза улыбнулась снова.

— Здорово, и меня зовут Елизаветой.

— Да ну? — удивилась женщина. — Значит, мы тезки?

— Тезки… Спасибо.

— За что? — снова удивилась женщина.

— Ну, за заботу. За одеяло вот…

— Пустое, — отмахнулась женщина. — Чай, не звери, как эти, — кивнула она в сторону двери.

Допросы начались в девять утра, с перезвоном колоколов к обедне.

Вызывали по одному: Набоков, Манасеин, Крупеников… Никто из них в подвал не воротился; два револьверных выстрела на каждого ставили точку в их земном пребывании.

— Второй раз они в голову стреляют, для верности, — сказал злой мужской голос. — Контрольный выстрел называется.

Заскрежетал засов, в приоткрывшуюся дверь просунулась приплюснутая кудлатая голова:

— Баранов, выходи!

— Не пойду, — ответил старикан, что ругался матом.

— Почему? — опешил надзиратель.

— А не хочу. Мне и здесь хорошо.

— А ну, выходь, кому говорю.

— А пошел ты на хер.

Двое в гимназических тужурках захлопали в ладоши. Надзиратель зло зыркнул на них и закрыл дверь.