Читать «Дикая раса» онлайн - страница 38
Ольга Онойко
При разном восприятии времени, при разной мимике подопечных рас — Люнеманн слишком долго просидел в своем кресле, чтобы не выучиться бегло читать по лицам.
Атк-Этлаэк, Мастер игр, растерян.
— Я не принимаю ваше предложение, — наконец, говорит он.
— Возражения не рассматриваются, — глядя в сторону, произносит ррит за спиной Начальника Порта. Вытягивает мускулистую руку в тяжелом браслете и резко выпускает коготь на указующем пальце. — Вы явились сюда за решением вопроса и возмещением ущерба, почтеннейший. Ущерб будет возмещен, решение принято. Вы неудовлетворены?
— Я неудовлетворен, — твердо произносит Хейальтаэ.
— Мы ни на шаг не отступили от Права Порта, — кивает ррит. — Мы искренне желаем присоединиться к межцивилизационному праву, но пока это невозможно.
Хейальтаэ опускает руки вдоль тела и откидывает голову. Сияние его кожи медленно гаснет. Люнеманн молчаливо улыбается. Наконец, лаэкно изящно копирует эту х’манкскую гримаску.
— Вы рассчитываете, что Анкай вновь предоставит дворец менкетаинри для саммита?
— Более того, я уверен, — низкий голос х’манка мелодично вибрирует.
Ррит, склонившись над креслом, неотрывно смотрит на хозяина. Тот слегка щурится.
И Хейальтаэ понимает, что дал им согласие.
Начальник Порта провожает взглядом удаляющуюся фигуру. Струящиеся одежды, сетка люминесцентных нитей поверх; слишком крупный череп, слишком тонкие и длинные руки — на взгляд х’манка лаэкно выглядят жутковато, похожи на человеческих детей, страдающих дистрофией. Но привычка заглушает инстинктивное отвращение: Рихард умеет видеть красоту по канонам любой расы. Хейальтаэ — истинное произведение искусства.
Люнеманн кладет ладони на край стола. У него крупные белые кисти с длинными пальцами и аккуратными ногтями; кончики пальцев чутки, как у слепого, хотя Рихард никогда не жаловался на зрение. Он кинестетик: чувство осязания развито у него сильнее, чем обычно случается у людей, и наслаждение миром приходит через прикосновения.
Он любит красивые вещи, но предпочитает подбирать их не по цветовой гамме, а по фактуре поверхности. Цвет не должен бросаться в глаза, и только; гладкость эмали, холод металла, разные сорта бархата и сукна, жемчуг, дерево, друзы кристаллов, чернь и скань, скульптура — этим Люнеманн балует себя, собирая фантастические интерьеры в покоях своих дворцов. Обстановка конференц-зала скромна, если не сказать — скудна, но и здесь, на огромном столе, пара-тройка безделушек радует его пальцы.
Раковина каури подставляет черепашью пятнистую спинку; холодная и твердая, она все еще хранит эхо сгинувшей жизни.
Глава охраны наклоняется к плечу Люнеманна, и одна из его кос соскальзывает Рихарду на грудь. Волосы и кожа ррит излучают запах очень дорогих человеческих духов. Это неудивительно, если знать, что такое кемайл.
— Рихард, — спрашивает заместитель, — все в порядке?
И только тогда Люнеманн начинает смеяться. Безмятежно раскинувшись в грозном вольтеровском кресле, он хохочет со вкусом, с удовольствием, со знанием дела, как человек, всерьез намеренный заменять минутами смеха не дозволенные ему выходные и отпуска.