Читать «Киндер-сюрприз с героином» онлайн - страница 84

— Скажите, а Лодкин Геннадий Иванович у себя? — спросила я молодого охранника у входа.

— У себя. А что? Он сегодня по личным вопросам не принимает.

— А когда?

— В понедельник с четырех до шести. Вон, на стенде все написано, — зевнул мальчишка, которому, как видно, сильно осточертело стоять у входа в такие веселые деньки.

— А по очень личным вопросам? По очень-очень личным вопросам мой Гена, надеюсь, сейчас принимает? — заговорщицки подмигнула я служивому.

— Да не знаю, спросить надо, — привычно кивнул парень, набрав какой-то номер. — Геннадий Иванович, тут вас одна красавица спрашивает. Говорит, что по очень-очень личному вопросу. Ага, нравится…

— Люба? — спросил он меня, отрываясь от трубки.

— Люба. Кто ж еще.

— Идите. Комната номер тридцать шесть. По коридору налево. Да там табличка есть…

Быстренько проделав указанный охранником маршрут, я вошла в комнату Геннадия Ивановича Лодкина и закрыла за собой дверь.

— Любаня? — поднял Лодкин от бумаг свои знаменитые мушкетерские усы, которые выдавали в чинуше желание быть к тому же романтическим любовником. — Вы кто?

Он уже потянулся было к телефонной трубке, но я опередила его и прижала телефон рукой. Понятное дело, что где-то у Лодкина должна еще быть кнопка вызова для экстренных случаев.

— Если вы не будете поднимать шума, мы сейчас просто мирно поговорим и разойдемся. Речь идет о вашем близком друге — это Михаил Михайлович Семечка. Дело очень серьезное, — сказала я сквозь зубы.

— Ладно. Тебе что надо? — спросил Лодкин, убирая руку с телефона.

— Поговорить.

— Ну говори. Все просят. Тебе чего?

— Хочу рассказать вам одну историю. Новогоднюю, но страшную. Коротко.

В зеленых, с неприятной продрисью глазах Лодкина мелькнул испуг. Он явно считал меня за сумасшедшую. Но что поделать, и с такой клиентурой приходится ему иметь дело, причем чаще всего. Каждый понедельник — то ветеран в медалях приходит и просит, чтобы мэрия финансировала сборник его стихов, то бабка с трясущейся головой жалуется на протекающую крышу, хотя она у нее самой едет так, что уже никакая психбольница не остановит, то эта идиотка теперь с какой-то историей… И каждый просит: пусть город даст сто тысяч на частушки, двести на погремушки, отправит в Америку слепых балалаечников или срочно организует съезд каких-нибудь старых бздунов…

Такие или подобные мыслишки злой искрой промелькнули в кошачьих глазах Лодкина, которые сразу же несколько присощурились, примирившись с ужасной действительностью соображением, что на эту молодую бабу со сдвигом хоть смотреть приятно.

— Давай, раз пришла, — и господин Лодкин уже разлегся за столом в отдыхающей позе. — Что у тебя за история?

— Так вот, сюжет такой, — начала я рассказ и поведала оцепеневшему за столом Лодкину про деятельность детского фонда, про идею воспользоваться фондом для переброса из-за границы гуманитарной помощи деткам с весьма специфическими на вкус конфетками, про некоего чиновника по фамилии Семечка, который через заграничных «друзей» организовал столь доброе дело поддержки сирот при помощи героина. Когда я развивала версию о роковой ссоре Семечки со своим невлиятельным приятелем, отвечающим за транспортировку праздничного груза, я особенно внимательно смотрела в лицо Лодкина, которое в разных местах покрывалось то красными, то белыми пятнами. Интереcно было бы, конечно, узнать, в каком именно пункте товарищи-благодетели не сошлись настолько, что один убил брата другого, а второй в отместку завалил всю операцию и сделал ноги? В общих чертах я рассказала про поимку Штыря, который во всем сознался и назвал заказчика. Тут я немного приврала, но какой же рассказ обойдется без вдохновенного вымысла?