Читать «100 великих художников» онлайн - страница 38

В 1513–1514 годах мастер создает произведения, знаменующие вершину его творчества. Это в первую очередь три гравюры на меди: «Всадник, смерть и дьявол» (1513), «Св. Иероним» (1514) и «Меланхолия» (1514).

«Глядишь на "Мастерские гравюры" и видишь: это вещи, созданные одной рукой за сравнительно небольшое время, сотканные из одной ткани, – восхищается гравюрами С.Л. Львов. – Нет такого тончайшего оттенка, такого мягчайшего перехода, такого резкого контраста, какой был бы в них недоступен Дюреру. Линия то скользит, не отрываясь от бумаги, то дробится; она падает, взлетает, извивается, завихряется, успокаивается снова. Белизна бумаги то выступает большим светящимся пятном, то едва угадывается, то гаснет совсем. Свет заставляет лосниться шкуру коня, вырисовывает матовую чеканку шлема, наполняет теплом воздух в келье, ложится мертвыми бликами на холодную кость черепа, вспыхивает загадочной звездой над дальним берегом и повисает радугой над морем.

Невозможно вообразить себе, как должна двигаться рука, чтобы добиться таких прикосновений резца – то сильных и резких, то тончайших, едва ощутимых, трепетно вибрирующих. Быть может, только руки пианиста, способные извлечь из инструмента все переходы, оттенки, контрасты, являют подобное чудо. Но пианист слышит то, что он играет. Дюрер же, гравируя, мог лишь воображать, во что превратится на бумаге движение его руки, которая ведет резец.

Три "Мастерские гравюры" объединяет совершеннейшая, беспредельная виртуозность штриха, полная покорность материала и инструмента мастеру, необычайное, невиданное прежде даже у Дюрера богатство светотени, сложность и свобода ритма. Кажется, что искусство резцовой гравюры достигло в них предела своих возможностей и перешагивает его: линейное по природе, оно обретает живописность».

Дюрер был единственным художником, которому Максимилиан назначил пожизненную годовую ренту в 100 флоринов. Однако в 1519 году Максимилиан умирает, и Дюрер лишается ренты. В 1520 году художник вместе с женой отправился в Нидерланды для того, чтобы получить санкцию на продолжение выплаты ренты у нового императора Карла V, ожидавшего коронации в Ахене. На протяжении всего пути художника ждал восторженный прием. Антверпенские художники пригласили знаменитого коллегу на торжественный обед. «И по обеим сторонам от меня стояла толпа, как будто пришел великий человек, – записал Дюрер в дневник. – Посуда, ножи, ложки, вилки были серебряные, как на княжеских столах. И подарили мне много кувшинов вина с видом глубокого почтения. В дружеской беседе провели мы время до поздней ночи, все присутствовавшие проводили меня с факелами домой и просили меня и всегда относиться к ним с таким же расположением, не забывая о них. Я очень благодарил за все и потом отправился спать…»

Как и в прошлых поездках, Дюрер много ездит по стране, делает многочисленные зарисовки. Но получить постоянную работу ему так и не удалось. Поэтому через год бесплодных поисков художник вновь возвращается в Нюрнберг.

По возвращении он создал свои самые знаменитые живописные и гравюрные портреты. О портретах 1510–1520 годов рассказывает Н. Чегодаева: «Все его портреты сохраняют свою неизменную характерность. При этом в них окончательно исчезают последние пережитки прошлого – внешняя дробность и угловатость, красочная и линейная жесткость. Они цельны и свободны в своих композиционных построениях; фигуры естественно располагаются в отведенном для них пространстве, формы обладают обобщенностью и пластичностью. Дюрер создает в этот период целую галерею ярких запоминающихся образов своих современников. Он пишет своего учителя Вольгемута – слабого старика с крючковатым носом и обтянутым пергаментной кожей лицом (1516), властного и гордого императора Максимилиана (1519), молодого интеллигента того времени Бернгарда фон Рестена (1521), мастерски обрисовывает характер Гольцшуэра (1526). Из-под его резца выходят проникновенные гравированные на меди портреты ученых-гуманистов Виллибальда Пиркгеймера (1524), Филиппа Меланхтона (1526) и Эразма Роттердамского (1526). Замечательны портретные рисунки этих лет: трогательный портрет девочки (1515), пронизанные глубоким чувством изображения родных художника – брата Андрея (1514) и матери (1514)».