Читать «Угнать за 30 секунд» онлайн - страница 11

– Вы, понятно, тетя Мила, ага? – осведомился Максим Максимыч. – Оч-чень хорошо! Микиша тут немножко приболел… простудился он, значит. В общем, с шофером подрался. На самом деле это неважно. Да и таксопарк у вас в Тарасове возмутительный.

– Отведи его в ванную, – требовательно сказала тетя, – пусть промоет лицо. У него же бровь разбита.

– Бровь – не жизнь, склеим, – афористично отозвался Максим Максимыч. – Подымай ходули, Микишка, идем тебя в форму приводить.

Они ушли в ванную комнату. Мы с тетей переглянулись, я пожала плечами, но ничего больше сказать не успела, потому что из ванной послышался душераздирающий вопль, грохот бьющейся посуды, а потом хохочущий баритон Максима Максимыча раскатился:

– Да куда ж ты полез, щучий сын? Это ж тебе не бритва! Это ж тебе фен!

Глава 2

После того как инцидент в ванной был исчерпан, осколки от разбитой зеркальной полочки собраны в совочек и выброшены, а Максим Максимыч от лица Микиши торжественно пообещал купить новую вещь взамен утраченной, мы сели обедать. Тетушка была, видимо, напряжена, посматривала на Максима Максимыча косо, а я все откладывала начало разговора. Хотя, если честно, для меня было очевидно, что приехали они сюда не просто так.

Наконец я произнесла, глядя на то, как уписывает еду за обе щеки Максим Максимыч и анемично, по кусочку, питается Микиша:

– Я так понимаю, Максим, что письмо писал не ты?

Он поднял голову, продолжая жевать и уставившись на меня смеющимися глазами, а потом пробубнил:

– То есть как это – не я?

– Рука не твоя.

– А ты что, сеструха, руку мою знаешь, что ли? Мы ж тово… не виделись! Ни разу.

– Во-первых, попрошу тебя не фамильярничать, а во-вторых, у меня есть основания утверждать, что писал не ты. Вот, к примеру, он мог писать. Но уж никак не ты.

Максим Максимыч перестал жевать. На его лице появилась задумчивость. Видимо, он относился к категории тех представителей хомо сапиенс, которые не могут делать сразу два дела вместе. К примеру, жевать и размышлять. За задумавшегося собрата ответил Микиша, и я впервые услышала его голос, и он оказался вполне соответствующим внешности этого длинного и тощего, чем-то напоминающего булгаковского Коровьева, парня:

– Но ведь в самом деле не ты писал, Макс, а я. А ты только хохотал. Мы с тобой в «Буратино» сидели, – довольно пискляво произнес Микиша.

Максим Максимыч сморщился и отвернулся:

– Не упоминай при мне эту сивушную забегаловку! Чтоб я туда… да я туда… да ни ногой!

– На прошлой неделе уже ни ногой обещал, – насморочным тонким голосом доложил Микиша. – А только ты, Макс, говоришь, а не делаешь.

– Смотри у меня! – пригрозил тот.

– В целом понятно, – резюмировала я. – Как я вам и говорила, тетушка, писано в кабаке. Наверное, любезный Микиша вкушал шоколад. Что вкушал Максим Максимыч, тоже несложно догадаться, особенно если учесть, что он не помнит момента написания письма.

– Я вообще люблю сладкое, – доложил Микиша. – Я, это… много сладкого ем. Углеводы способствуют интенсификации интеллектуальной конъюнктуры.