Читать «Парижская осень» онлайн - страница 3
Валерий Рощин
* * *
Первый сеанс был назначен на следующий день.
Николь ехала на улицу Руаяль в приподнятом настроении. Еще бы! Скоро предстояло возвратиться в молодость — ей снова будет двадцать пять, и тогда Анри уж точно не устоит! Радости не поубавилось и от предостережения Моруа — приведя ее в какое-то помещение с кисловатым запахом, тот обмолвился: возможно, в течение первой половины эксперимента с телом произойдут странности; затем все придет в норму, и к сороковому сеансу она себя не узнает.
«Не страшно, — поспешно скидывала она с себя одежду, — двадцать дней пролетят быстро. Из комнат выходить не стану, а в коротких поездках к профессору под вуалью лица не признают. Зато потом!..» И с этими мыслями женщина, уж ни стесняясь своей наготы, улеглась на высокую кушетку.
Даниэль Моруа возился с какими-то проводами и трубками, гремел склянками, разводил порошки. Потом, склонив сутулую фигуру, колдовал над ее телом…
Она мужественно снесла несколько болезненных уколов и, расслабленно прикрыв глаза, предалась воспоминаниям об Анри…
Молодой человек бывал у нее каждый вторник. Специально к этому дню она заказывала у владельца ресторана «Ле Порт» ужин с отменным красным «Божоле». За столом они беспечно болтали о Париже, о моде, делились сплетнями о светской жизни. Кажется, мальчик всегда уходил довольным: целовал руку и шептал слова прощания. А в последний раз, когда позабыл свои газеты, даже осмелился коснуться ее талии и скользнул рукою вниз — по бедру. Воспоминания о мимолетном прикосновении сызнова взволновали кровь.
А вот в мансардной квартирке на перекрестке Одеон ей удалось побывать лишь однажды. В тот день они сговорились отправиться на бульвар Сен-Жермен, и удобнее было встретиться у Анри. Обычная обитель юного холостяка — три меблированные комнатки с воркующими голубями за оконцами в наклонном потолке; беспорядок; стойкий запах недорогих сигар. Тогда ее впервые кольнула ревность — над секретером висел портрет невероятно красивой женщины.
— Кто это? — не смогла удержать она любопытства.
— Сара Марсан, — крикнул он из другой комнаты, разыскивая трость, — великая танцовщица начала века. Что бы посмотреть на нее, в театр де ла Виль съезжался весь цвет Европы.
Отыскав, наконец, пропажу, он остановился позади Николь и, с грустью взирая на портрет, поведал:
— Когда Марсан не смогла выходить на сцену, то решила навсегда покинуть свет — переехала на север Италии, и поселилась в каком-то монастыре. Говорят, там и умерла…
Воспоминания о той сценке вызвали улыбку, да рядом послышался профессорский тенор:
— О, вы улыбаетесь! Это означает, мадам Онфлер, что ваше тело хорошо воспринимает мои снадобья.
Она открыла глаза; сквозь блестевшие стекла пенсне на нее приветливо взирал спаситель. Поснимав провода и трубки, он помог встать с кушетки и спросил: