Читать «Время мушкетов» онлайн - страница 77

– Филанийцы, они, конешно, того… сила, но в одиночку ничего не решают, – гордо заявил Аке, расправляясь с ножкой дикого кабана.

Собеседник Патриуна громко чавкал, причмокивал, и из его большого рта временами вываливались куски пережевываемого мяса, которые он подбирал сальными пальцами и тут же отправлял обратно. Такие возмутительные манеры не считались здесь зазорными, так вели себя почти все.

– Вон там, – охотник ткнул грязным пальцем, с которого капал жир, на два длинных стола, занимавших правую треть зала, – там альтруссцы сидят, жмоты порядочные. А вон там… – указательный палец был плавно переведен справа налево —… имперцы восседают… гордецы ужасные. Вот как раз эти три дружины все вместе и решают, поскольку за ними три четверти голосов сбора наберется, а могет, и более…

Если бы даже Аке и не удосужился объяснить, кто есть кто, Патриун и так бы легко разобрался. Во-первых, в потоке искаженной до безобразия филанийской речи, идущем с тех сторон, иногда слышались альтрусские и имперские выражения, в основном крепкие, забористые, сочные, непереводимые на общедоступный язык без потери экспрессии. Во-вторых, это казалось вполне логичным. Имперцы были самой многочисленной общностью на Континенте, состоящей из двух-трех десятков народов, много столетий назад потерявших свои корни и слившихся в единую этническую массу. Альтруссия же находилась по другую сторону Удмиры, и вполне естественно, что многие переселенцы прибыли именно оттуда, тем более что местные филанийские власти были не против заселения этих мест инородцами, но под флагом их родины. Будь ты хоть имперцем, хоть намбусийцем, а дети твои все равно станут полноценными филанийцами.

Правители бывают разные, среди них часто попадаются деспоты и очень редко встречаются люди, мыслящие перспективно, с прицелом на будущее. Политику, проводимую губернатором колонии по отношению к переселенцам и, в первую очередь, к общине вольных охотников, можно было охарактеризовать двумя выразительными сочетаниями слов: «разумный эгоизм» и «готовность к компромиссу», порой доходящие до высшей степени жертвенности – беспроцентного кредита.

– Деньги здеся не особо в ходу, слово и ряпутация дороже ценются, – признался в разговоре Аке. – Торг же идет все больше на шкурки и мясо. Золотом да серебром только приезжие расплачиваются, да и то сперва, пока что к чему не поймут. Что же медяков касаемо, так они только в Дерге ценность имеют, а здеся их даже скупщики пушнины не берут, не то что трактирщики али девки. А вообще-то, народ здеся очень отзывчивый, можно сказать, душевный. Вон я, когда приехал, в карманах лишь медь звенела, даже мушкету купить не мог, так мне ее просто так, в долг дали…