Читать «Варшава и женщина» онлайн - страница 31

Я провел в книжной лавке минут сорок, читая весь этот восхитительный бред, пока наконец не решился завладеть книгой, обменяв ее на некоторое количество честно заработанных мною злотых.

Когда я выходил на улицу с Халтурой под мышкой, там уже шел дождь. Я остановился в открытых дверях и стал ждать появления пузырей. Любите ли Вы в летнем дожде этот момент, когда в лужах вдруг начинают вздуваться большие пузыри? Почему-то мне всегда казалось, что они похожи на каштаны. Но сегодня мне рассказали нечто куда более важное.

Итак, я стоял в дверях магазина, а рядом бродил мальчик в безнадежно мокрой курточке. Он увлеченно загребал воду башмаками и вдруг заметил меня.

– Привет, – сказал мальчик. – Тоже ждешь пузырей?

Я сразу понял, что ему известно что-то важное, и промямлил насчет каштанов. Мальчик презрительно рассмеялся.

– Ты ничего не понимаешь! – сказал он. – Никакие это не каштаны. Это – такие лодочки, а в них катаются гномы. Эти гномы особенные, совсем крошечные, они живут под землей и занимаются там разными делами – например, делают золотую руду или обед. Но во время дождя они выбираются наружу, дожидаются появления пузырей – и плавают, плавают, вовсю плавают по лужам!

По правде говоря, слушая его, я едва не расплакался. Узнать такую важную вещь – и когда! Спустя много-много лет после того, как кончилось мое детство и многое, если не сказать «почти все», обессмыслилось и потеряло прежнюю цену! Да, да, милая Доротея, именно так обстоят дела: если хорошо кушать, слушаться маму и папу и не грубить тете Касе, когда она на Рождество и твой день рождения пытается обмусолить тебе щеку липкой помадой, – тогда можно разглядеть в дождевых пузырях этих самых гномов… Естественно, моему знакомому этого ни разу не удалось.

Я страшно жалел о том, что не знал всего этого раньше, поскольку был до омерзения примерным мальчиком. Уж мне-то они непременно бы показались! Но теперь все пропало, мне тридцать шесть лет, я скоро вообще облысею, и ни гномы, ни пузыри больше не имеют для меня никакого значения.

Другое дело – Вы. Для Вас многое еще должно сохранять свой изначальный смысл. Когда в Вильнюсе в следующий раз пойдет дождь – присматривайтесь, умоляю Вас, присматривайтесь хорошенько! И непременно напишите мне – удалось ли Вам увидеть их хотя бы краешком глаза?

Ваш Юлиан

5.

Дорогая Доротея!

Скоро уже наступит осень, а это означает, что прошло почти два месяца с тех пор, как я впервые увидел Ваше волшебное лицо на фотографии и полюбил Вас. Удивительно быстро летит время… Иногда поневоле задумаешься: как мало остается от всех, кто некогда в нем затерялся. От большинства – ничего, кроме горстки праха, ведомого лишь Богу, от иных – слепые имена на генеалогическом древе или обвалившаяся могила на церковном дворе; а случается – и страшная легенда, вроде тех, что собирала Ваша бабушка. Некоторые люди оставляют после себя произведения искусства, стихи или, скажем, списки убиенных. Так, один варшавский поэт, человек вполне мирный и безобидный, чрезвычайно гордится своим предком, воеводой Цаплею, который, согласно семейной хронике, убил ровно двести сорок одного турка.