Читать «Я из Одессы! Здрасьте!» онлайн - страница 147

Переходя к моему делу, мне прежде всего хочется сказать, что, по моему мнению, основной мыслью следствия было: «А вдруг пройдёт?»

Что касается свидетелей, помимо отсутствия логики, использования незаконных методов ведения следствия, прямого обмана, запугивания и прочего, следствие страдает явным отсутствием профессионализма. Мне даже стало немного стыдно. Ну хоть свидетеля с комсомольскими глазами можно было натаскать по-настоящему?! Этот бедняга забыл всё, что готовил на репетициях, запутался и на прямой вопрос моего адвоката: «В каком вы чине?», — наивно ответил: «Лейтенант». Правда, нормальные свидетели, специально подобранные следствием, были безупречны. Как вам понравился киномеханик из Иркутска, который заверил суд, что каждую мелочь помнит досконально, и, указав на меня пальцем, признал во мне сначала Николая Крючкова, потом извинился и назвал Васей Васильевым? Хорошо, что он никогда не видел Анну Ахматову. Я понимаю, что о Сичкине не могло быть и речи, но между Крючковым и Васей Васильевым разница в возрасте больше сорока лет.

Не менее колоритной фигурой был рабочий сцены — пьяный глухонемой из Норильска, у которого во время свидетельских показаний заплетались пальцы.

Лично мне суд понравился. Он был необычным и весёлым. Несмотря на фальшивый сценарий, созданный тамбовской областной прокуратурой совместно с московским ОБХСС, персонажи были колоритными, хорошо выписанными. Только жаль, что главные отрицательные действующие лица были вне игры. Но благодаря этому процессу зрители их теперь хорошо знают.

Теперь перейдём к единственному оставшемуся эпизоду, в котором я обвиняюсь. В тысяча девятьсот шестьдесят девятом году Тамбовская областная филармония находилась в критическом финансовом положении. Директор филармонии не видел выхода. По существующим нелепым приказам Министерства культуры СССР, если директор филармонии делает один шаг в сторону организации концерта — это два шага в сторону тюрьмы.

Если даже поверить следствию, что я получил больше денег, чем мне было положено, то в этом случае была бы переплата, а не хищение. В переплате же может быть виноватым только должностное лицо, каковым артист не является. Это азбука. А у старшего следователя Терещенко Ивана Игнатьевича высшее юридическое образование. Да, иногда лучше иметь среднее соображение, чем высшее образование.

То, в чём меня обвиняют, относится к разряду юмористики, или «нарочно не придумаешь». Следователь Терещенко на следствии доказывал мне, что наши представления на стадионах были обыкновенными смешанными концертами и не могли считаться театрализованными представлениями. Следовательно, я не имел права получать деньги от филармонии как режиссёр и автор.

Последний раз Терещенко был на представлении девятого января тысяча девятьсот пятого года у попа Гапона, когда тот устроил театрализованное представление как автор и режиссёр. Во время следствия я пытался разъяснить