Читать «Инструктор по экстриму» онлайн - страница 100

– Тело, когда оно падает с высоты, вращается и ударяется о каменные выступы всевозможными местами. А сила ударов страшная! Ударится головой – нет головы. Ударится спиной – позвоночник раздробится на позвонки…

– Спасибо, – прервал его Пузырьков и протянул руку.

Уже затемно возвращаясь домой, он думал об Истукане, о скале, одна сторона которой отвесно опускается в Мзымту, а другая плавно переходит в седловину, где расположился дачный поселок. «Соседи говорили, что Ломсадзе любил по утрам бегать на вершину…»

8

Рано утром следующего дня Пузырьков в спортивном костюме, в нарушение привычного следовательского имиджа, поднялся на вершину Истукана, куда от дачного поселка вела хорошо протоптанная тропа. На венчающей скалу площадке он остановился, отдышался, замерил пульс и подумал, что без особых усилий смог бы преодолеть всю дистанцию бегом.

Обойдя бетонный круг, он остановился рядом с перилами, окинул взглядом бесконечное, нежно-голубое море, нежащееся в утренней дымке, затем оперся руками о перила и, чуть наклонившись вперед, посмотрел вниз. Стена в этом месте была совершенно отвесной и гладкой, как у панельного дома. Правда, метрах в пятнадцати от края площадки она давала складку, напоминающую разрушенный от времени карниз, каким в старинных домах отделялись этажи.

На карниз можно было спуститься левее площадки, что Пузырьков не преминул сделать. Прижимаясь всем телом к стене, он приставным шагом прошелся по карнизу, остановился под перилами и опустился на колени. Стараясь не смотреть на край, за которым начиналась манящая бездна, он стал рассматривать поверхность карниза, покрытую серыми лишайниками и скудными пучками травы. Дождь, который безостановочно лил все вчерашнее утро, навел на камне лоск, и все же Пузырьков нашел следы крови.

Он вернулся на площадку, снова встал у перил, глядя вниз, где белой лентой текла Мзымта. Потом взялся за перила обеими руками, нагрузил на них вес своего тела, даже не догадываясь о том, что в точности повторяет позу Ломсадзе за мгновение до смерти. «Нечаянно свалиться отсюда невозможно, для этого надо быть пьяным до состояния невменяемости, – думал он, осторожно наклоняясь вперед, чтобы выяснить, насколько его предположение вероятно. – А Ломсадзе, если верить директору, вообще не пил… Если свалился не по своей вине, значит, ему кто-то помог это сделать. Но столкнуть мог только тот человек, которого Ломсадзе хорошо знал и которому доверял настолько, чтобы безбоязненно подпустить его к своей спине, стоя на краю пропасти, позволить по-дружески опустить на свое плечо руку. При виде незнакомца любой нормальный человек постарался бы отойти от края площадки».

Пузырьков поставил себя на место Ломсадзе. Вот он стоит на краю пропасти. Слышит шаги. Оборачивается. К нему подходит сосед по даче (коллега по работе, старый друг, земляк и т. д.), кладет руку на плечо. Говорит о чем-то приятном. И вдруг резким движением пытается столкнуть за перила… Нет, чепуха на постном масле! Первое, что сделал бы Ломсадзе, причем инстинктивно, как кошка, которую хотят скинуть с подоконника, – вцепился бы мертвой хваткой в противника. В пропасть улетели бы двое. Версия отпадает.