Читать «Жестокий урок» онлайн - страница 4

Много времени отнимали у военного агента многочисленные обязанности, не связанные непосредственно с ведением стратегической разведки. «...Относительно недостаточности вообще моих донесений в прошлом и настоящем годах, – писал далее Стрельбицкий, – я прошу разрешения доложить, что первую половину прошлого года я был занят расследованием вопроса о провозе японцами военной контрабанды в Маньчжурию, некоторыми статистическими работами, не давшими отчетного материала по выяснившейся неверности официальных корейских цифр, и изготовлением для штаба Приамурского военного округа туземных карт. В мае и июне у меня была на руках весьма сложная работа по сбору сведений о передвижениях на границе шаек хунхузов Лю Таньцзы и о предполагавшемся тогда возможном переносе ими беспорядков в пределы Кореи. Во вторую же половину года я действительно не мог исполнять каких-нибудь работ по должности военного агента, так как с 27 июня по 30 октября ездил по приказанию Главного штаба в Хабаровск, а затем по возвращении в Сеул занят был исключительно организацией работ по исследованию Кореи присланными для этого офицерами, составлением для них программы, инструкций, заготовлением снаряжения и так далее, а также перепиской по всем этим вопросам со штабом округа. За отозванием в феврале назначенных офицеров дело остановилось на чисто подготовительной ступени и не дало никаких результатов. Наконец, нынешнее лето употреблено на проверку новых сведений, сообщенных из Порт-Артура и Хабаровска, относительно провоза оружия в Маньчжурию и поездку за границу для сбора там каких-нибудь данных, которые могли бы служить руководящей нитью в расследовании этого сложного дела».

Условия работы военных агентов в Японии и Корее значительно отличались от условий работы их коллег в других государствах. В Японии и Корее, в отличие от европейских стран, никогда не публиковались данные военной статистики, экономические, военные, парламентские и другие отчеты. А те официальные материалы, которые попадали в руки иностранных представителей, содержали либо устаревшие на полвека, либо заведомо ложные сведения. «Здесь нельзя пользоваться даже такими документами, как императорские эдикты, государственные бюджеты, таможенные отчеты и тому подобное», – писал И.И. Стрельбицкий.

Поскольку Главный штаб не желал выделять необходимые финансовые ассигнования для организации в Японии, Корее и Китае постоянной и надежной тайной агентуры, военному атташе приходилось пользоваться услугами случайных людей, рассчитываясь с ними из собственного кармана. «Ныне получить что-либо возможно не иначе как негласным путем, через посредство совершенно неинтеллигентных туземных агентов, и с каждым годом поддержание даже такой ненадежной агентуры становится все более и более трудным», – сообщал Стрельбицкий.

В начале 1903 года он был отозван. На его место назначили подполковника Л.Р. фон Раабена. Памятуя о печальной участи предшественника, фон Раабен попытался развить активную деятельность в области агентурной разведки. В июне 1903 года он сообщил рапортом в Главный штаб: «В последнее время удалось организовать сбор сведений в Корее. Наняты переводчики и имеются сотрудники-европейцы, находящиеся на корейской службе. Постоянные агенты из корейцев содержатся по одному в Генсане, Фузане, Чинампо и два в И-чжю. Некоторые сведения получаются из конторы русского лесопромышленного товарищества, откомандированного в Корею кабинетом Его Императорского Величества горного инженера и от находящегося на корейской службе учителя русского языка. Последний – бывший офицер и состоит агентом нашего Министерства финансов, а также корреспондентом «Нового времени». Сведения о корейских властях, о японском гарнизоне, о деятельности японцев вообще и прочее получаются также от дворцового адъютанта (вроде флигель-адъютанта), от начальника юнкерского училища (единственного сколько-нибудь образованного корейского генерала) и от начальника военной канцелярии императора».