Читать «Повесть о плуте и монахе» онлайн - страница 59
Илья Владимирович Бояшов
– О чем, монашек, думаешь? Что утаиваешь?
Монах отвечал:
– Не за телом моим немощным поставили тебя приглядывать? Карауль живот мой, но не душу! Душа – не забота тюремщиков. Ей разве прикажешь остаться подле костей?
4
А плуту на базаре повстречался торговец, поклявшийся бочонок пива выставить тому, кто скажет – что дороже всего на свете.
Собралась возле бочонка толпа. Выбрался из нее покалеченный красноармеец:
– Самое дорогое на свете – счастье простого люда! Не пожалел я самого себя ради этого счастья. Вот пробита голова, и нога прострелена, от руки осталась культя. Не дорога заплачена цена?
Вмешался тогда один нищий:
– А по мне, быть безногим, безруким, были бы великие деньги! Как большевики за счастье не сманивают, нет ничего дороже золотишка. На том земля держалась и держится!
Засмеявшись, Алешка сказал:
– Ну, это вопрос не заковыристый. Откупорьте бочонок – покажу вещь самую дорогую, дороже ее ничего нет!
– Где?
– Да вот, у меня за пазухой. Стали его спрашивать:
– Какая она? Большая или малая? Плут ответил:
– Лучше, если много ее, но и малая часть плоха не будет. Но, поистине, чем ее меньше, тем она дороже. Отдадут за эту вещь все монеты, все драгоценности. Готовы отдать за нее и великие дела! На ней до конца землица и держится!
– Что же это? Показывай! – закричали нетерпеливые.
Полез Алешка за пазуху и вытащил краюху хлеба:
– Вот за что готовы отдать сокровища. Видывал я – и душу за это отдавали без жалости!
Все радостно кинулись к бочонку, поддакивая вслед за плутом:
– Правда твоя! Нет ничего дороже того, что носишь ты за пазухой!
И полилось пиво в истосковавшиеся глотки.
5
Монаху в глубокую яму тюремщики бросили заплесневелый сухарь. Один сказал другому:
– Посмотрим, как вопьется в него. Будет грызть цинготными зубами, выпадут и последние.
Монах к подачке не притронулся. Тогда сказал один охранник другому:
– Никак оставил бренный мир монашек и воспарил, как грозился? Не может быть такого, чтоб не набросился на еду. Пошевели-ка его палкой!
Опустили в яму палку и ткнули сидящего. Из темноты, из тюремного смрада ответил яростно:
– Коли хлебом единым питался бы человек, возликовал бы Рогатый!
Ему кричали сверху:
– Жри – не ровен час, подохнешь! Был непреклонен упрямец:
– Жив, жив иным человече!
6
Пока сидел праведник, Алешка-плут все колесом ходил! Был он уже ражим мужиком, и хоть волосы и курчавились, проглядывала уже на голове лысина, прятал он улыбку в рыжие усы, хмельные глаза его на все глядели с прищуром.
Прибыв в один город, удивился пройдоха песням да пляскам. И спрашивал кабацких завсегдатаев:
– Что у вас за веселье играется? Как ни иду по улицам, слышу частушки, как ни пройду площадь – заливаются гармоники!
Ему ответили:
– Ты что, не знаешь о том, что сама наша власть наказывает? Решено повсюду высушить слезы, хватит, наплакались! Идем к новой жизни с прибаутками, с песнями!
И правда – плясали повсюду обыватели. Оркестры по улицам нажаривали польку-бабочку, во всех дворах заливались гармоники, повсюду постукивали умельцы деревянными ложками, распевали во все горло частушки, присказки да приговорки голосили, повизгивали румяные девки:
