Читать «Повесть о плуте и монахе» онлайн - страница 52
Илья Владимирович Бояшов
Похвалил плут:
– Впрямь, есть разумность в ваших словах. Ни при ком не живется так легко и вольготно, как при истинном дураке! Мудро вы устроили. Нет, не уведу я вашего начальника. Ложитесь спать спокойно. Что наболтал я по пьяной голове, то утром улетучится! Хорош комиссар ваш в тужурочке, с шашкой, со шпорами! К лицу ему папаха!
Обрадовались чекисты:
– Уж мы в долгу не останемся!
– Нет, благодарствуйте! – отвечал плут поспешно. – Знаю, знаю ваш долг. Уже одним услугу окажете, коли больше не повстречаемся!
И, выспавшись, был таков.
Глава X
1
А монах, обессилев ходить, опустился на обочину. Отросла его борода, разметались длинные волосы, и крест потемнел от дождей и снега. Пуста была его сума.
Люди, проходя и проезжая, удивлялись:
– Как не страшится чернец показываться в монашьем одеянии. Как не боится безбожной власти!
И замечали с жалостью:
– До чего ветха и истрепанна его одежда. Ноги его черны от пыли и запеклись на них раны. Страшно лицо, и сам он худ безмерно, видно, познал голод.
Спешили по той дороге мать с малым ребятеночком. Надвигалась гроза, гром наборматывал за лесом. Закричал сын, показав на сидящего:
– Вот кто там сидит, мамка? Что за человек? Есть у него изба, или польет его дождь, до нитки промочит?
Отвечала мамка:
– Всех монахов на Руси повывели, видать, остался последний. Горек удел бездомного – нет ни кельи у странника, ни пусть даже прохудившейся избы! Все носит с собой в суме. Пьет из болотной лужи, питается кореньями, несчастный и нагой! Замерзать ему на дороге, знать нужду – не всякий теперь отпустит хлеба монаху, не всякий впустит под крышу. Нет нынче жизни тому, кто бездомен!
Сказав так, торопила сына к домашним стенам, к теплой печи, ибо деревня была уже недалеко.
2
Когда монах проходил ту деревню, он завернул к избе, где жила женщина.
Вынесла она ему сухарей, налила молока. Сын стоял рядом с матерью, таращясь на калику. Сказал монах, насытившись, тому мальчишечке:
– Права твоя мать, сердцем сказала великую тайну. Горе тому, кто без дома останется, кого подхватит дорожный ветер.
Мальчишка ответил:
– Мне тебя, бездомного, жаль. Засмеялся монах:
– Дом мой не согреть одною печкой, и крыша его настолько обширна, что случаются в ней прорехи… И настолько широк дом мой, что и стен его не видать, но есть и они.
Спросил малый:
– Неужто, можно дойти до края такого? Отвечал:
– Ты же доходишь до порога избы! Сказал мальчишечка:
– Боюсь я твоего дома – больно велик. Воскликнул монах:
– Разве истинно велик и он? Нет, хоть и год идти до порога, и прорехи в его крыше, и дождь и град сыпятся в те прорехи – есть дома более обширные у Отца нашего! В малых домах проживаем мы с тобой, в тесных пристроечках.
И, поклонившись матери и ее сынку, пошел далее.
3
Болела в одной деревне девочка – уже готовились колотить ей домовину. Монах вошел в избу и стал читать над нею молитвы. На третий день она выздоровела. Родители со слезами бросились ему в ноги, пытались целовать руки:
