Читать «Флиртаника всерьез» онлайн - страница 55

Глава 10

– Значит, Николай Павлович, вы утверждаете, что Северский ударил вас первым?

Голос у следователя был усталый, и эта усталость казалась Кольке какой-то нарочитой. Так же, как и седые виски, и прямой взгляд, и картинное благородство всех черт этого немолодого человека. Ему казалось, что это не следователь, а актер из старого советского фильма про строгую, но справедливую милицию.

Вопросы этот благородный герой с усталым взглядом тем не менее задавал такие, чтобы гражданин Иванцов запутался в ответах.

– Я не утверждаю, что он первым ударил, – сказал Колька. – Он меня обозвал.

– Кем обозвал?

– Кем – не помню. По-матерному.

– Вы никогда не слышали мата? – усмехнулся следователь.

– Слышал.

– И утверждаете, что матерное слово привело вас в состояние аффекта?

– Утверждаю. Я не люблю, чтобы меня оскорбляли. Один раз стерпишь, другой раз на голову наср… В смысле, испражнятся.

Этот разговор, длящийся уже второй час, казался ему совершенно бессмысленным. Следователь задавал каждый вопрос раз по десять, только в разных вариантах, а Колька снова и снова отвечал на эти повторяющиеся вопросы и ни на секунду не позволял себе расслабиться, чтобы не ляпнуть ненароком что-нибудь такое, что еще больше осложнило бы его положение. Хотя осложнить его еще больше было уже трудно.

– А Глеба Романовича Станкевича Северский тоже оскорбил?

– Глеб Романович не принимал участия в драке, – тупо, тоже уже в который раз, повторил Колька.

– Почему? Ведь Северский оскорбил и его.

– Он не умеет драться. И он не собирался драться.

– А вы собирались?

– И я не собирался. Но Северский меня оскорбил.

Сказка про белого бычка пошла по новому кругу. Кажется, и следователю это наконец надоело. Или просто он понял, что ничего путного из допрашиваемого больше не выжмешь.

– Подпишите протокол, Иванцов, – сказал он. – И вот здесь распишитесь.

– А вот здесь – это что? – насторожился Колька.

– Подписка о невыезде.

Колька оторопело смотрел на белеющий перед ним листок. Когда его привели в этот кабинет, он был уверен, что выйдет отсюда только в тюремную камеру.

– О невыезде? – дрогнув горлом, переспросил он.

– Да. Хотите оспорить?

– Н-не хочу.

Колька и предположить не мог, что за убийство человека, пусть и совершенное в состоянии сомнительного аффекта, можно отделаться подпиской о невыезде! Ну, разве что дать бешеную взятку. Но он-то никакой взятки не давал. Он просто сел в милицейскую машину, как потребовали явившиеся за ним дюжие милиционеры, и поехал сюда, в райотдел. А что ему оставалось?

Наверное, растерянность так явственно читалась на его лице и чувствовалась даже в дрожании шариковой ручки, которую он сжимал двумя пальцами, как насекомое, и все не мог подписать бумагу, – что следователь сказал:

– Моли Бога, чтоб выжил он.

– А… он разве?.. – не веря своим ушам, просипел Колька.