Читать «Заговор между спальней и казармой (Елизавета Петровна)» онлайн - страница 9
Елена Арсеньева
Миллесимо вернули слово и отказали от дома, а когда он попытался увидеться с Екатериной, едва не выслали из России.
По сути дела, Екатерина Долгорукая попала в такую же историю, как Елисавет: она могла взобраться на вершины власти только с помощью мальчишки, к которому была, мягко говоря, равнодушна. Разница между нею и Елисавет была только в темпераменте. То есть в одной он переливался через край, другая была внешне сдержанна. Да и тщеславия у Екатерины было не в пример больше, чем у беспутной Елисаветки. Кроме того, у дочери Петра Великого не имелось никакого наставника, и приходилось полагаться на свою не слишком-то разумную голову. А с Екатерины глаз не спускал ее деспотичный и властолюбивый отец. Точно так же он не спускал глаз и с Петра. Беспрестанно приглашал его в свое имение в Горенки, где все охотились, скакали верхом да бражничали: то есть занимались любимым времяпрепровождением государя.
Остерман, который в союзе с Долгоруким свалил Меншикова, чтобы получить молодого императора в свое полное и единоличное распоряжение, хватался за голову. Однако он не знал, что главный удар был еще впереди. В один из октябрьских дней 1729 года Петр вернулся в Москву мрачнее тучи и сообщил, что женится на Екатерине Долгорукой.
Ходили слухи, что предприимчивый папенька просто-напросто подложил свою не в меру тщеславную и уже давно не девственную дочь в постель пьяного императора. То есть Петру, застигнутому поутру рядом с Екатериною, просто ничего не оставалось делать, как жениться на ней.
Елисавет узнала о случившемся между двумя приступами тошноты: беременность ее протекала на редкость тяжело. И ведь это надо было таить от всех! Между тем все об этом знали и похихикивали над Елисавет – кто открыто, кто втихомолку. Словом, такой несчастной она себя давно не чувствовала. Особенно когда тщилась затянуть в корсет талию, которая полнела день ото дня…
Она отяжелела и отупела. Ей хотелось только, чтобы все это поскорей кончилось. Ей сейчас было не до удовлетворения собственного тщеславия. От мыслей о престоле, о глупом Петре, о наглой Катьке Долгорукой воротило с души, как от запаха прогорклого масла. Самым тяжким испытанием для нее явилось пребывание на официальном обручении, где ей пришлось смотреть на ненавистную Долгорукую как бы радостными глазами и заверять соперницу в своей преданности.
С явным усилием выпрямившись после реверанса и поцелуя руки государевой невесты (да, пришлось пройти даже через это!), Елисавет увидела желчную, недовольную физиономию Остермана – и ей немножко полегчало на душе при мысли, что и ему так же | солоно, как ей. Она по-прежнему видела в Остермане союзника и надеялась в случае чего на его поддержку. Между тем Андрей Иванович, который был по своей натуре истинным флюгером, давно уже отвернулся от дочери Петра Великого, в коей видел только распутную девку, не более того. Симпатии его теперь клонились к другой стороне, но пока что он таил их весьма тщательно.
Конец 1729 года прошел для Елисавет в глубочайшем унынии. Она словно бы впала в спячку, однако в первых же числах января ее разбудила поразительная новость: Петр простудился и умирает! Народ, любивший своего юного государя с тем пылом, с каким всегда любили своих властителей простодушные и наивные русские, веками верившие в доброго царя, день и ночь толпился у Кремля, молился, надеялся на лучшее. Однако сын злополучного Алексея Петровича, видимо, так же, как и отец, не был создан ни для счастья, ни для долгой жизни. Он умер (загадочная это история – его смерть!), и русский престол освободился для…