Читать «Отражение в мутной воде» онлайн - страница 6

Но как они нашли, ведь Тина думала, что никто и никогда?.. Неважно – как. Нашли, значит.

Кого увидит она, когда обернется? И успеет ли вообще обернуться? Или треск автоматной очереди, которая прошьет их троих: Михаила, Клавдию Гавриловну и ее – будет последним, что она услышит в жизни? А может быть, они решат обойтись без шума? Рывок за волосы, запрокинута голова – и отточенное лезвие оставляет на горле дымящуюся свежей кровью широкую борозду?

Судьба промахивалась трижды. Пожалуй, свой лимит везения Тина наконец исчерпала.

Какая тишина… Какая невыразимая тишина воцаряется перед смертью!

Вдруг стало невыносимо стоять вот так, скорчившись, и покорно ждать смерти. Она резко обернулась – и пошатнулась, едва не упала на стол, увидав высокую белую фигуру, медленно плетущуюся из глубины коридора.

Взгляд охватил все враз: женщин у окна, превратившихся в соляные столбы, бабушку Нину Корниловну, замершую с рукой, воздетой для крестного знамения, двенадцатилетнего хулиганистого Серегу с перевязанной головой, который странно-медленно полз на четвереньках в угол, убираясь с пути следования этой тощей фигуры – старика, завернутого в ветхую больничную простынку. Едва передвигая худые, с узлами тромбофлебитных вен ноги, он тащился по коридору, простирая вперед эмалированную миску, в которой мелко дребезжала алюминиевая ложка, и бормотал:

– Завтрак-то… завтрак-то я проспал. А чего ж не разбудили? Из палаты зачем вывезли? Там сквозняк, я вон закоченел весь. А исподники мои где? Исподники отдайте!

Минута молчания затягивалась… И вдруг Михаил, довольно-таки небрежно сунув на пол обеспамятевшую Клавдию Гавриловну, резко выпрямился.

– Данилушка! – сказал сердито. – Какого черта ты шастаешь! У тебя же постельный режим!

– Так проснулся поутру, а жрать охота. Чую, кашкой пахнет, а миски рядом нет. Тут, смотрю, Клавка чешет мимо. Я руку из-под простыни – да и цап ее за подол: Клавдия, мол, Гавриловна, а меня довольствия за что решили, скажи на милость? Она взревела, что твоя изюбриха, – да бежать. А я гляжу – голяком лежу в коридоре. Это что еще за процедуры надо мной?!

Михаил обернулся к Тине:

– Тромб отскочил, что ли?

Она тупо кивнула.

– Да… – Михаил задумчиво потер переносицу. – Не тромб, а гулящая женщина. Гуляет сам по себе! Похоже, мы несколько поспешили Данилушку оплакать. Еще хорошо, что я решил отложить вскрытие до того, как придет баба Вера. Слава богу, она еще ничего не…

По лестнице громко затопали.

– Родименький ты мой! – послышался взрыд. – Кормилец! Да на кого ты меня спокинул! Ох, да закатилося мое солнце красное!..

Тина покрепче оперлась о стол.

Причет оборвался пронзительным воплем, и высокая худая старуха, ворвавшись на этаж, отпрянула к стене, с ужасом глядя на своего мужа, о смерти которого ей только что сообщили. А этот самый покойник подошел к ней, вынул из трясущейся руки лукошко (баба Вера даже домой не успела зайти, прямо из тайги примчалась в больницу!) и принялся горстями закидывать себе в рот землянику, бормоча: