Читать «Котенок и звезды» онлайн - страница 4

Когда эксперимент был завершен, мистер Мак-Ги имел вид облысевшего юнца с маленьким паричком на макушке. Или вороньего гнезда на шесте. Или жертвы высококвалифицированного сдирателя скальпов. Таким по крайней мере увидел он себя в большом зеркале, когда открыл глаза.

Он воззвал к нескольким божествам: он объявил, что жаждет разорвать мистера Дискополоса на части. Но для этого милосердного дела у него уже не оставалось времени. Ему нужно было спешить на поезд. Он сунул свою изуродованную голову в такси. И всю дорогу чувствовал, что шофер посмеивается над его дурацкой стрижкой.

А обруганный, оставшийся без чаевых мистер Дискополос пробурчал ему вслед: «Ну, я снял немного чересчур, экая беда! Через две недели он снова будет в лучшем виде. Каких-то две недели, подумаешь! Выпью-ка я, что ли».

На этом мистер Дискополос вслед за Уиллисом Стоудпортом, Адольфусом Джозефусом, миссис Долсон и мягкосердечным кондуктором трамвайного вагона № 22 сошел со сцены во тьму безвестности, — как и они, не подозревая о своей роли в развитии трагедии, — а тем временем Палмер Мак-Ги ехал в пульмановском вагоне и жестоко страдал.

Ему чудилось, что все — от проводника вагона до лоснящейся шелками девицы через проход — потешались над его небывалой прической. В представлении мистера Мак-Ги необычный воротничок, пробор в волосах или оборот речи были хуже убийства. Он всю жизнь старательно натаскивал себя на стандарт во всем. Так, например, существовали только три марки виски, которыми мог упиться порядочный человек. В управлении Малой Среднезападной железной дороги не было более основательного молодого сотрудника, чем мистер Мак-Ги. А до этого он был с кем нужно так корректно любезен, курил, как и следовало, такую внушительную трубку и с таким восхищением рассуждал о спорте, что сумел у себя в Йельском университете попасть в члены избранных студенческих обществ и на третьем и на четвертом курсах. В жизни он не сталкивался ни с чем таким, что научило бы его стойко переносить позор нестандартной прически.

Поезд неумолимо влек его к Нью-Йорку, и время от времени мистер Мак-Ги набирался храбрости и начинал верить, что его голова острижена не так уж безобразно. С видом непринужденного достоинства он направлялся в курительное отделение и, удостоверившись, что он один, сразу же подскакивал к зеркалу. Но всякий раз он с ужасом убеждался, что выглядит еще нелепее, чем ему представлялось.

Ни днем — делая попытки читать, или любоваться пейзажем, или же стараясь произвести впечатление на пассажиров в курительном отделении, ни ночью — раскачиваясь в своем узком гамаке, он не мог думать ни о чем другом. Он прочитал только один абзац из объемистой книги, какие возят с собой все пассажиры пульмановских вагонов в надежде, что от нечего делать поневоле должны будут дочитать ее до конца. Мнительность его росла. Всякий раз, как слышался чей-нибудь смех, он был уверен, что смеются над ним, а смущенный вид, с каким он спешил отводить глаза, встречая рассеянные взгляды соседей, только привлекал к нему эти взгляды.