Читать «Господин Малоссен» онлайн - страница 3

Даниэль Пеннак

– Смотрите, он еще дышит.

Если только можно было назвать вдохом это шипение в растерзанных легких. Если можно было назвать выдохом эту розоватую пену у детского рта.

– А руки… а ноги…

Уже ни рук, ни ног… под длинными лохмотьями джеллабы они, казалось, были раздроблены чудовищными гвоздями. И, пожалуй, мерзостнее всего была эта раскромсанная, четырежды урезанная, когда-то белая накидка.

– Полицию, скорее зовите полицию!

Мэтр Ла-Эрс отдал приказ громовым голосом, не в силах оторвать взгляда от истерзанного ребенка.

– Никакой полиции!

Это была жизненная позиция Шестьсу, с которой его можно было сдвинуть только мертвым:

– С каких это пор мы зовем полицию?

И в самом деле, это было одним из главных правил: никогда не прибегать к силам правопорядка. С каких это пор для выполнения задания судебный исполнитель, компетентный судебный исполнитель, прекрасно подготовленный и, как положено, дававший присягу, с каких это пор он обращается за помощью к посторонним?

При этом старый слесарь спокойно и пристально разглядывал физиономию малолетнего страдальца.

Тогда ребенок заговорил. Просветленно, как душа, которая уже отлетает. Он сказал:

– Вы не войдете туда.

Шестьсу удивленно поднял брови:

– Да? Можно узнать, почему?

Ребенок ответил:

– Там еще хуже.

Более устрашающий ответ трудно и вообразить. Впрочем, Шестьсу это вовсе не смутило. Спокойно рассматривая кровавое месиво, он только и спросил:

– Можно попробовать?

Не дожидаясь разрешения, он окунул указательный палец в рану, зиявшую сквозь джеллабу на правом боку, осторожно слизнул, прищелкнул языком и вынес заключение:

– Острый соус.

Закатив глаза, он пытался установить, по возможности поточнее, все компоненты приправы.

– Красный перец… Кетчуп…

Он причмокивал с видом настоящего знатока:

– Капелька малинового варенья…

Глядя на него, можно было подумать, что он всю жизнь только тем и занимался, что дегустировал казненных.

– Не понимаю, зачем понадобился лук?

– Для кожи, – ни с того ни с сего выпалил малыш, – чтобы прилепить ошметки на дверь, очень похоже на человеческую…

Шестьсу теперь смотрел на него почти ласково.

– Ах ты поганец…

Потом он заговорил нарочито грозным голосом:

– Ты заслужил достойного снятия с креста, это я тебе обещаю.

Он уже не улыбался, он гремел, даже грохотал. Черт возьми, сейчас он вам отшпилит эту мелкую пакость, в один момент, быстрее, чем в настоящую веру обратиться! Ревя, он вдруг вскинул скрюченные пальцы, как живое воплощение страшной мести.

И тут случилось чудо.

Руки слесаря вцепились в накидку, из которой тут же выскочила душа.

Ребенок исчез.

Все остальные сначала не поняли, почему Шестьсу съежился, схватившись за низ живота, им также не удалось сразу распознать голого карапуза в этом нечто, розовом и блестящем, что с воплями перескочило через скорчившегося студента-стажера Клемана и кинулось вниз по лестнице, умудрившись не поскользнуться на их утренних излияниях. Когда до них дошло наконец, что у этой «души» пятки в кроссовках, когда они разглядели в этом фрукте голый зад сорванца, улепетывавшего живее некуда, было уже поздно: двери нижних площадок распахнулись, и галдящая орава разноцветной ребятни бросилась вдогонку за маленьким воскресшим богом.