Читать «Нагрудный знак «OST»» онлайн - страница 132
Виталий Сёмин
– Шумят! – осуждающе сказал Андрий.– Они и сердятся! Зачем шуметь?
А я не мог очнуться. Ощущение стрельбы, внимательных, ждущих выстрела глаз Фрица и Поляка, револьвера, которым нам грозили впервые с тех пор, как мы заболели, было непереносимым. Нас готовили к лагерному режиму, показывали, что ничего для нас не изменилось.
Крик начался сам собой. Дверь тотчас распахнулась – Поляк и Апштейн ждали. Когда Поляк пробегал, Соколик сказал:
– Проклятый Поляк.
Он вернулся:
– Вер гаст гезагт «Поляк»?
Он так истерично кричал, словно кличка напугала его, словно боялся, что об этой кличке узнает Апштейн. Шел на Соколика, а потянул парня с ближайшей койки. Было слышно, как Поляк топтал его. Тот кричал:
– Не я!
Соколик молчал. Я увидел, как Володя вдруг нагнулся под койку и, приподнявшись, швырнул в Поляка деревянным башмаком. Сразу же из коечной глубины полетел второй башмак. И, хотя ни в Поляка, ни в Апштейна не попало, мы увидели, как, ни секунды не промедлив, они побежали. Они так быстро бежали, такие у них были спины, что все сразу почувствовали –
Андрий гнусаво и просительно крикнул:
– Воло-одя!
На него замахали руками.
На двери, обитой железом, был запор, оставшийся с тех времен, когда здесь была фабрика. Володе крикнули:
– Запри!
Володя подождал немного и приоткрыл дверь. На цыпочках вышел на площадку. Вернулся.
– Заперлись в вахтштубе.
Погасла синяя лампочка. Свет шел с лестничной площадки.
Соколик, который молчал, когда Поляк топтал парня, кричавшего «Не я!», сказал с ненавистью:
– Сейчас приедут и всех передавят.
Я увидел в освещенном проеме двери плотную фигуру Бургомистра. С одеялом он вышел на лестничную площадку. Крикнули:
– Не пускайте его! Володя сказал:
– Пусть идет. Кто еще? Идите! Я запру.
Пригибаясь, захватив одеяла, вышли еще несколько человек. Они поднимались на второй этаж.
Володя сказал:
– Девушки, вы бы ушли!
Девушек уговаривали. Кого-то еще уговаривали. Все стали добрыми. Предложили уйти Стефану. Стефан не ответил. Кто-то сказал:
– Да он ушел.
– Тут,– сказал Стефан.– Я тут.
– Закрываю? – сказал Володя.
Стало темно. Володя в темноте скрипел засовом. Потом я услышал, как он легко лег своим худым телом на койку.
Свет зажегся часа через два. За дверью по лестнице и лестничной площадке топало много ног. В дверь ударили, стали дергать. Слышны были крик Апштейна и голос Фрица. Я взглянул на ряды коек. В сером электрическом свете видны только серые одеяла. Все лежали молча. За дверью прошло какое-то движение, затем стихло.
– Зелинский,– сказал чей-то уверенный и как будто веселый голос,– откройте!
Голос звучал так внятно, будто говорящий нашел в двери щель. Все замерли. Я осторожно взглянул на папашу Зелинского. Он, как мертвый, лежал на спине, и, как у мертвого, выпуклые глаза его были закрыты тяжелыми веками.