Читать «Опыты бессердечия» онлайн - страница 32

Тихо и спокойно здесь. Даже гроза не кажется чем-то пугающим. Немного холодно, но можно затопить печку.

«Здесь тихо и спокойно,» – заметил старик. «Да.» Они были немногословны, сколько их было, четверо, пятеро или даже шестеро. Она приехала раньше них, чтобы подготовить дом. Потом двое останутся в доме, чтобы вести наблюдения, а остальные, и она в том числе… Все они, вместе с ней, отправятся в лес, вести наблюдения; только двое останутся в доме – на всякий случай. «Вот и дом, – сказал старик. – А мне еще идти далеко, километров пять.» «Заночевали бы у нас, скоро стемнеет,» – предложил один из них. «Да нет, пойду я. Лес хорошо знаю, не заблужусь.» Они попрощались, и старик побрел дальше. Она открыла им дверь и спросила: «Ну что?» «Завтра,» – ответил казавшийся самым старшим из них, будто в этом слове был заключен какой-то высокий смысл. «Завтра,» – ответил один из них, коренастый, темноволосый. Он сказал это так, что она чуть не побледнела. Он сказал это так, что все на миг задержали дыхание.

Она открыла им дверь, но они не торопились войти. «Ну что?» – спросили они. «Завтра,» – ответила она многозначительно. «Завтра,» – ответила она будто бы равнодушно. Стемнело. Вдалеке была гроза. Бесшумные зарницы освещали горизонт. Она пустила их в дом.

(Кое-кто занес в блокнот: «Я сочинил роман об астрономах, но ленюсь записать его. Астрономы – это не профессия, не род деятельности; это склад характера, ума и душевных способностей, в сущности, не имеющий ничего общего со звездами. Почему же астрономы? Это не так просто. В древности люди поднимались на высокие холмы и смотрели в ночное небо, тщась сосчитать бесчисленные точки на нем. До Гиппарха неисчислимость звезд на небе и песчинок на морском берегу представлялась равно абсолютной; позже эти неисчислимости утратили соразмерность. Одна неисчислимость неисчислимее другой – таково основание европейского сознания, да и европейского ли только? И вот представим, что есть некоторое количество людей, берущих на себя смелость совершить нечто, доселе неподвластное человеку. Это не полет в космос, не путешествие во времени. Мне вообще хотелось бы избежать научно-фантастического пафоса, да и ненаучно-фантастического тоже. Литература – не способ сведения счетов с более удачливыми носителями позитивного (или любого другого) знания, это – способ сведения счетов с самим собой, тем или иным манером. Роман должен выйти довольно значительным по объему, и я почти отчаиваюсь, когда представляю объем работы.» На следующей странице книжки: «К.Е. – 212-55-02. О.Ю. – 491-30-72. А.Ю. – 276-13-43. И.Р. – 210-77-08. В пятницу, в 17.00, у первого ваг. С газетой в руках, ср. роста, с бородой.» Потом какие-то абстрактные чертежи, похожие на те, что автоматически рисуют во время телефонных разговоров или официальных докладов.)