Читать «Ход Корбюзье, или Шерше бlя femme» онлайн - страница 137

– Теперь уже и родственников, вместе с хорошим происхождением, воруют. Грандиозно.

Оставшееся время до Калифорнии летели молча. Каждый думал о своем. Когда самолет приземлился и все сели в машину, Уоррен наконец нарушил молчание:

– Знаете, Анна, я сделал очень хорошее приобретение, купив ваши работы. Если бы я знал, что вы не только талантливая художница, но и правнучка любимого мною Корбюзье, работы бы оказались намного дороже. Они и стали намного дороже. Но я не буду менять цену. Мы уже договорились. Бизнес есть бизнес. Тем не менее я решил компенсировать эту разницу и отдать письма вашего прадеда. Они должны вернуться в вашу семью. Настоящие коллекционеры приобретают раритеты, которые уже не принадлежат семьям. Я вижу, какую боль принесла вам эта потеря. Письма я решил отдать вам. Это моя дань таланту, возможно унаследованному вами от прадеда. Он – ваш добрый ангел, заговоривший вас от многих бедствий. Благодарите его. Меня благодарить не надо. Я этого не выношу, – проворчал под конец своего монолога преуспевающий финансист и стал обсуждать с Владимиром свои пожелания относительно дизайна яхты.

Постскриптум

Три месяца, проведенные в Калифорнии, пролетели как один день. Много работы, масса впечатлений. Аня была бесконечно счастлива. Видимо, все происходило в жизни настолько правильно, что случилось невероятное чудо. Нашлись письма, а главное – они теперь опять в семье.

Зная характер Ангелины Ивановны, Аня с Володей решили не сообщать ей по телефону о том, что письма были у Уоррена и что он решил вернуть их Ане. Она бы сама издергалась, извела всех вокруг, замучила бы их телефонными звонками. Пусть узнает всю историю, уже держа реликвию в руках.

Эффект, произведенный вручением писем, был неожиданным. Увидев семейную драгоценность, Ангелина Ивановна вдруг расплакалась.

– Мама, мы думали, ты обрадуешься, – растерянно проговорила Аня.

– Да разве я не радуюсь? Это от радости. Никогда не думала, что можно плакать от радости. Вот узнала, что и такое бывает, – только и могла она проговорить, обнимая то дочь, то зятя, то прижимая к груди письма.

Весь вечер Аня рассказывала об их поездке, о том, какой фурор произвела яхта, сделанная Володей, и что они, наверное, скоро поедут туда еще, потому что у обоих появилось множество заказчиков. Ангелина Ивановна с восхищением смотрела то на дочь, то на Владимира и вдруг подумала: «Все же дом счастья может построить только счастливый архитектор. И он построит его. Теперь без всякого давления извне».

Вслух же она сказала:

– Теперь только давайте уже – никаких сенсаций. Личные письма пусть так и остаются личной историей семьи. Благодаря этой истории мы появились на свет. И это счастье, которым нельзя торговать. Пусть это будет нашим заговором с Корбюзье. Или, ближе к французскому, комплот Корбюзье – красиво звучит. Правда? Посторонним знать об этом не обязательно. Личное выносят на всеобщее обозрение, когда больше нечего предъявить. А вам есть что предъявить. У вас у обоих, слава богу, есть талант, умение работать. Вы сделаете свои имена известными в мире. Если захотите, конечно. А нет, так вся надежда на Матвея.