Читать «Змеиное яйцо» онлайн - страница 14
Ингмар Бергман
Абель. Зачем вы мне все это показываете?
Бауэр. За последний месяц произошло семь необъяснимых смертей. В вашем непосредственном окружении, герр Розенберг.
Абель. Но не подозреваете же вы меня?
Бауэр. Зайдемте ко мне в кабинет, я дам вам чего-нибудь подкрепиться.
11
Бауэр отпирает дверь в свой кабинет – тесную, видавшую виды, скудно обставленную комнатушку с пропыленными занавесками. Окно ее выходит во внутренний двор, на противоположной стене которого виден ряд зарешеченных окон. Сняв пальто, инспектор набрасывает рабочий альпаковый пиджак с заплатами на локтях. Молчаливый полицейский в штатском устроился на стуле у двери.
Бауэр. Садитесь, Розенберг. Хотите кофе? Правда, его вряд ли можно назвать кофе, но все же это лучше, чем ничего.
Через дверь он приказывает кому-то принести три чашки кофе с сухариками, если найдутся. Затем садится за стол, вновь поднимается и присаживается на стул против Абеля, чуть ли не вплотную к нему. В комнату входит фройляйн Дорстс небольшим подносом в руках, на котором три чашки с мутной черной жидкостью и желтая металлическая корзиночка с сухарями. Она негромко осведомляется, остаться ли ей в кабинете или подождать в приемной. Бауэр просит ее посидеть в приемной; в случае надобности он ее позовет. Уже вдогонку он спрашивает ее, нет ли известий от инспектора Ломана. Ответ отрицательный.
Пейте ваш кофе, Розенберг.
Абель молча повинуется.
Черт, и жарища же здесь! То подыхаешь от холода, то впору прямо на стене яичницу поджаривать.
Абель не откликается.
Не очень-то мы разговорчивы, правда, Розенберг?
Абель пожимает плечами.
Вы можете описать, где были и что делали вечером в воскресенье, двадцать восьмого октября?
Абель отрицательно качает головой.
Стало быть, не можете.
Абель. Я пил. Спросите меня, к примеру, что я делал в пятницу, девятнадцатого октября, и я вам отвечу то же: пил. С тех пор как мы ушли из цирка, я напивался каждый вечер. Случалось, я набирался с самого утра, случалось, с обеда, но по вечерам – всегда. Не помню, что со мной творилось в эти вечера. Они все слились в один – знаете, как на недопроявленной пленке.
Бауэр. И все-таки что же на пленке?
Абель. Чаще всего – шлюхи. Голые и занятые своим делом. Вы хотите знать, как я мог позволить себе и то и другое – шлюх и выпивку? Ну, у меня ведь кое-что припасено на черный день. Наша труппа пользовалась известностью, и мы хорошо зарабатывали.
Бауэр. Все это как-то не вяжется.
Абель не отвечает.
Коль скоро вы были широко известным трио с неплохим заработком и хорошей репутацией, с чего бы это вы вдруг начали пить, уйдя из цирка?
Абель не отвечает.
Я буду признателен, если вы ответите на мой вопрос.
Абель. Я – алкоголик.
Бауэр. Знаменитый гимнаст на трапеции – алкоголик? Полно, не разыгрывайте меня.
Абель. Может быть, мне было не по себе в вашем прекрасном городе?
Бауэр садится за стол, что-то ищет среди бумаг и папок с делами, находит то, что искал, и принимается строчить скрипучим пером. Долгое молчание. Абеля охватывает страх, и он начинает расхаживать взад и вперед по комнате.