Читать «Осада Азова» онлайн - страница 22
Григорий Ильич Мирошниченко
Тюрьма в Азове-городе была знатная: двери железные, замок в три пуда, пробои булатные, засовы медные! Сидел в ней донской казак Ермак Тимофеевич и ждал в страшной темнице от султана турецкого смерти своей либо волюшки. А еще сидел в ней Иван Болотников.
Крякнул тюремный староста, рыжебородый казак в малахае Максим Скалодуб, тяжелым тюремным ключом, натужась, повернул в левую сторону, три раза в правую, – зазвонил замчище, заиграл неслыханными колокольцами и раскрылся.
– А погоди, Максим, не закрывай тюрьмы! – кричали с помоста. – Чтоб Мишке скуки не было в тюрьме, сажай к нему Алешу Старого, Наума Васильева да Каторжного Ивана. Вольготнее будет нам без них кричать атамана!
В крепости закричали:
– Любо!
– Не любо!
– Сажать!
– Не сажать атаманов!
Всех атаманов кинули в тюрьму. Хотели было и деда Черкашенина, а он сел на помосте, снял шапку, да и сказал:
– По тюрьмам я от войска Донского храброго отродясь не сиживал, а от вас, корыстных да кривых обманщиков люда праведного, по горло во лжи утонувших, сидеть в тюрьме николи и ни за что не стану. Рубите голову!
Совесть заела все же – не срубили голову знатному атаману. Крикнули Корнилия. А в это время черный поп Серапион, да войсковой писарь Федор Иванович Порошин, да дьяк Гришка Нечаев внимательно разглядывали царскую грамоту. Серапион тихо и хрипловато сказал:
– А печать царя Михаила Федоровича да вовсе не така… Та печать на трех створках… а тут их две только!
– Ну?! – шепотом спросил Порошин. – И мне так сдается – всегда бывало три…
– А писано: с одной стороны – «Божиею милостию великий государь царь и великий князь Михаил Феодорович». Дважды сказано «великий», а тут единожды!
Дьяк Гришка сверил эту грамоту с другой.
– А в середине царской печати, – вспотев, говорил поп, – Георгий Победоносец на коне колет копьем змею-дракона с крыльями… А тут… крыльев у змеи и нету. Змея обнаковенная…
Яковлевы зашумели:
– Почто вы там ногтями печать царскую колупаете? Попортите!
– А не попортим, – ответил есаул Порошин. – Несите знамя царское.
Вынесли.
– Глядите! – сказал казакам Порошин, подняв руку. – Там-то змея с крыльями, а тут-то у змеи крыльев нет! Подложная грамота!
– Быть того не может! – закричали, надрывая глотки, братья Яковлевы. – Тебе все, что к нам от царя придет, подложное!
– Подложная! – твердо говорил Порошин.
– В тюрьму его кинуть! И попа с ним заодно в тюрьму!
– А не коротки ли руки ваши? – обозлясь, сказал Порошин.
К нему было кинулись с обнаженными саблями, но он мигом выхватил из ножен свою саблю:
– А подойди кто, свистнуть не успеешь – сбрею…
Зная храброго и ловкого есаула Порошина, все отступились.
– А на другой стороне царской печати писалось: «Всея Руси самодержец и многих господарств господарь и обладатель». А в сей грамоте писано «государств», а следует «господарств». Я все печати знаю царские, – вытирая рукавом рясы потный лоб, сказал Серапион. – И покойницы инокини Марфы Иоанновны печать знаю, и, царствие ему небесное, с двумя перстами печать Филарета Никитича…