Читать «Осада Азова» онлайн - страница 191

Казаки по одному выходили из крепости и скрывались в темноте.

ГЛАВА ДЕСЯТАЯ

Железными крюками, длинными очепами казаки теперь таскали в крепость не только зазевавшихся янычар, но и камышовые снопы. Когда тащили турок, они кричали, словно недорезанные, размахивали руками, мотали головами.

В полдень, после мусульманской молитвы, турецкий главнокомандующий в присутствии Пиали-паши, Аслан-паши, Сейявуш-паши и эфенди Эвлии отдал, будучи заранее уверен в успехе, строгий приказ:

– Поджечь камышовые снопы! Открыть огонь из всех орудий!

И началось настоящее светопреставление. Камыш загорелся буйно. От него пошли во все стороны высокие волны огня. Вместе с густым дымом пламя быстро подка­тывалось под стены, взлетало выше их, пожирая все живое, скатывалось клубами вниз, за стены города, и бежало там по дощатым мостовым от одной деревянной постройки к другой.

Мечущийся, ревущий, бешеный огонь бушевал все неистовее, дым гигантскими клубами вздымался к самому поднебесью.

Никольская башня превратилась в высокий огненный жезл, из которого, словно из вулкана, извергались раскаленные камни, кирпичи, сыпалась кусками треснувшая глина. Подступиться к башне было невозможно. Дома горели огромными кострами. Их тушили, заливая водой, которую бабы подносили в ведрах, засыпали песком, растаскивали красные головни бревен, прорубали топорами стены, чтобы спасти людей. Скот метался и ревел. Обезу­мевшие люди, застигнутые пламенем в домах, кричали, рвали на себе волосы. Иные, совсем обезумев, сами броса­лись в огонь, прекращая тем свои мучения.

В огне погиб несчастный казачонок Якунька. Его обгоревший трупик нашли в сенях атаманского замка. От одежды его остался один пепел. Серый, распадающийся от дуновения ветра пепел лежал и на его лице.

Не сбылось Якунькино желание сходить с матерью в Москву, послушать там малиновый перезвон церковных и монастырских колоколов, поглядеть на Москву-реку, узнать, в добром ли подворье живет сам царь.

Ульяна Гнатьевна как увидела своего Якуньку, так и упала на землю замертво. Она не слышала, как вокруг нее разрывались огненные ядра, летели со свистом стрелы, трещало и гудело пламя, гибли люди, где-то близко бились врукопашную, рубились саблями, стреляли из луков и ружей, кричали, стонали и падали.

Неисчислимое, будто муравейник, турецкое войско подбрасывало в огонь камышовые снопы, метало остро жалящие стрелы, палило и палило, не останавливаясь, из пушек. Турки лезли на высокие стены и как оглашенные кричали:

– Аллах! Аллах! Аллах!

Донское войско сражалось, не зная страха. Разъярившись за лютую казнь, какую им придумали турки, три тысячи казаков с атаманом Татариновым вышли из крепости через проломанную стену в сторону моря. По пояс голые, в одних только портках, они выскочили из пламени, словно из ада, и так стали сечь неприятеля, как такому и никогда еще не доводилось, – беспощадно и лихо.

– Не боись, братцы! – хрипло кричал Татаринов, рубя налево и направо. – За нами слава!