Читать «Осада Азова» онлайн - страница 18

– Долой Татаринова! Долой! Изолгался! Слепой говорил, что Мишка нечист на руку.

– И вина, и меда, и пива попили на Москве ведер пятьсот, и нахватали денег, и сукон понавезли. А иным все то не поставлено в образец… Прямо чудо из чудес…

– Да то ли чудо из чудес, как Татарин с неба слез? Вот то чудо из чудес, как Татарин туда влез! – потешался кто-то, распуская среди толпы острые присказки.

– Долой Мишку! Кричите Тимошку! Корнилия Яковлева!

ГЛАВА ПЯТАЯ

Шум в крепости стоял невообразимый. Голоса мятежников раздавались все громче и громче. Толпы людей метались от одних крепостных ворот к другим.

Подложная царская грамота лежала на помосте, и каждый мог подойти к ней, посветить факелом, прочесть. Тем, которые не учены были грамоте, читал Санька Дементьев «не больно торопливо». Читал он нараспев, с особым прилежанием. Нехорошко Клоков, которому Яковлевы сунули в руки подлинную отписку воеводы Вельяминова, вычитывал ее всем, – вспотел, охрип. Голоса загудели еще громче, когда было объявлено, что Татаринов о беспошлинной торговле не все сказал. Казаки с саблями кружились возле Татаринова – острили языки, пожирали его злыми глазами. Он же стоял и который раз слушал грамоту. Скулы его вздрагивали, а глаза горели такими яркими огнями, словно хотели пожечь все в крепости.

– Неслыханная ложь! – говорил Татаринов окружав­шим его. – Зовите дьяка Гришку Нечаева, он непременно разберется, подлинная ли это грамота или подложная.

Но Гришка Нечаев с вечера отпущен был от дел полко­вой канцелярии, поплыл спокойно в широкое гирло Дона на легком стружке половить стерлядок и осетриков. Ухи давно не ел. Кинулись искать Серапиона – попа черного, сбежавшего из Астрахани. Нигде не могут его найти, как в воду канул! А Серапион не только в царских грамотах разбирался, любую, самую замысловатую, подделать мог. Подделывал он и воеводские, и литовские, и польские грамоты. «Не он ли и эту подделал?» – думал Татаринов, не сомневаясь, что «грамота сия подделана».

Бегали-бегали с факелами и нашли Серапиона у одной молодки в избе, примостившейся на высокой круче. Серапион был пьян. Привели попа к помосту. Стоит высокий, широкобрюхий, чрево поглаживает, в толк не возьмет, с чего бы шум такой великий, беготня, трескотня да крик такой.

– Глянь-ка на грамоту, – грозно сказал Татаринов, – царская она или не царская. Солжешь – сниму своей саблей голову. Не солжешь – отдам тебе любую половину царских подарков.

Сторонники Яковлевых кричали:

– Нашел кому поверить! Пьянчуге Серапиону. Но давайте ему грамоты. Ему ли в нашем деле разбираться…

Но другие настояли дать ему грамоту.

– Тут трудно солгать, – медленно и осторожно сказал Серапион, долго и внимательно разглядывая грамоту… – А еще труднее, братцы казаки и атаманы, правду сказать. Ежели она подделана каким человеком, то больно тонко, с умом сделана и с умыслом превеликим. А ежели она, грамота сия, – тараща глаза в грамоту, юлил поп, – то… А ежели она… Ей-богу, чисто смастерена. Мне такой и в два месяца не смастерить… Гм! А ежели она…