Читать «Азов» онлайн - страница 76
Григорий Ильич Мирошниченко
– Аль казна моя оскудеет, ежели я всех деньгой своей пожалую? Держи, людишки черные!
– Хитер больно, боярин! – крикнули в ответ людишки черные. – Деньгой, поди, не сманишь, коль не обманешь. Закинул петуха заместо селезня!
– Эй, баба! Веры нам нет! – заревел боярин. – Развяжь-ка, Христя, мошну: пускай гуляют. Гуляй, людишки, на Москве за наше дальнее житье во царствии Романовых.
Христя испуганно и торопливо раскрыла крайний мешок.
– Налетайте! – дико сверкнув глазами, закричала Христя. – Потом своим копили!
– Хватайте! – крикнул Бориска и, зачерпнув из мешка широкою ладонью деньги, швырнул их под ноги столпившимся людям. – Знайте бояр Салтыковых! Пейте, гуляйте! Хватай, краснорожее быдло! Казна вернется к нам с богатой прибылью, а честь – с лихвой!
Еще три пригоршни Борис кинул мужикам в ноги. Еще три. Кидал да кричал, вспотевший:
– Блестит ли деньга в грязи? Блестит. А кто нас станет провожать в Ильинское, тот подберет все деньги! Хватайте, дьяволы! Не жалко мне!
Людишки черные толкались, падали, душили друг друга под колесами и возле ног коней. Многих покалечило. А Салтыков стоял, хохотал, деньги кидал в грязь. Народ, как пьяный, кричал:
– Здравствуй, наш великий царь-государь! Ссылай бояр поболе да почаще. Не милуй кровопийц! Гляди, казна какая приросла у них. То слезы наши.
– Трогай, боярин! – строго сказал в толпе пристав Юшков. – Кажись, все нахватались!
Шестнадцать колымаг, стоявших с добром возле Белого города, тронулись в путь. И черные людишки тронулись за колымагой Бориса Салтыкова. Оттуда сыпались деньги.
– В Ильинское! – кричал боярин. – В Ильинское дойдете! Ха-ха! Провожатые! В Ильинское!..
Бабы Салтыковых голосили.
Поезд с опальными боярами выбрался за Москву. Колымаги Михаила Салтыкова свернули на дорогу в Галич, а колымаги Бориса Салтыкова – в Ильинское. Мать Салтыковых Евникею проводили приставы на Суздаль.
Москва шумела; все только и говорили о боярах…
ГЛАВА ДВАДЦАТЬ ДЕВЯТАЯ
Царицынский воевода боярин Левка Волконский по первому снегу собрался на охоту. Весь серебром сияет. Коня подвели ему, стрельцы окружили, визжит и лает вокруг воеводы пестрая свора. Ногу сует в стремя боярин, а тут нежданно-негаданно гонец московский от патриарха Филарета – Резепа Булатов.
– Помедли-ка с охотой! – крикнул он издали. – Есть цело царское до тебя.
Рыжеватый конь Резепы споткнулся подле боярина.
Собаки завизжали и залаяли.
– Вот нелегкая Резепу принесла, – сказал стрелец Силка Бобырев, помогая сойти с коня тучному боярину, – спокою нет от гонцов.
Резепа хлопнул плетью по голенищу, стрельца обругал и вручил воеводе грамоты.
Тот почесал в затылке и сказал:
– Расседлывай! Собак сгоните в псарню. С охотой не вышло дело.
Резепа спрыгнул с коня и пошел с воеводой в съезжую…
Три дня писал Волконский государю все то, что ему было известно про Дон и про ногаев, писал и о крымцах…
– Скажи государю, – напутствовал воевода гонца Резепу, – что мы его милостью несем службу исправно, доглядываем за донскими казаками и разбойными людьми зорко. Езжай!
