Читать «Азов» онлайн - страница 284
Григорий Ильич Мирошниченко
– Порядки для всех в Москве одни: сними-ка саблю!
Но гордый атаман не снял саблю, а заявил приставу:
– Не ты надевал, не тебе и снимать мою саблю. Ежели сам царь прикажет снять ее, тогда другое дело. В Москву я приехал не за разбоем, приехал голову отдать царю, коль будет надобно… Пойди, скажи!
Пристав ушел, но вскоре вернулся.
– Иди при сабле! Но руки держи от нее подальше!
Татаринов вошел в Золотую палату взволнованный. Увидел царя в золоченой одежде, сидевшего в высоком богатом кресле. Лицо государя было бледное. Глаза усталые.
Татаринов быстрыми шагами приблизился к царю, стал на колени, как подобало, и низко поклонился. В палате было тихо. Тишина тянулась долго. Наконец государь произнес надтреснутым, хриплым голосом:
– Ну, встань! Гордыня Дона! К добру ли встретились?
Татаринов поднялся не спеша. В глаза царь заглянул недобрым, тяжелым взглядом.
– Ну, говори! – сказал не скоро царь. – Кроме тебя, здесь нет никого. Стены немы в палате… Привез ли грамоты Фомы, которые вы отобрали на Дону у турецкого посла?
Татаринов ответил:
– Великий государь, ежели те грамоты посла не взял Степан Чириков, то сам Фома Кантакузин куда-нибудь запрятал их. Мы грамот не сыскали на Дону.
– Так! Вы грамот не сыскали! Ну! Дальше лжу говори!
Татаринов серьгой тряхнул:
– О чем же говорить тебе, коль ты, великий государь, во лже подозреваешь?
– О том скажи, как вы, разбойники, посла турецкого убили! Чьих рук то дело было – Старого? Твоих? Ивана Каторжного или кого?
– Всем войском, в полном всех согласии, приговорили и убили до смерти! – ответил, не колеблясь, Татаринов.
Царь, помолчав, спросил:
– А водится ли то меж государями?
– Меж государями, – отвечал Татаринов, глядя в глаза царю, – не водится.
– Не водится? – спросил царь, приподнимая голову. – А на Дону?
– Господь помог, убили! – ответил атаман и тоже вскинул голову.
– Господь помог?! – Царь встал, тихо откашлялся. Глядит на атамана, пытая его совесть.
А атаман, бывалая головушка, совесть царя пытал. Когда ж пытать ее, как не в такое время? Глаза царя мутнели и туманились, а глаза Татаринова все больше разгорались. Царь сказал:
– Из-за того война пойдет с султаном! Идолы!.. Как крепость брали? Говори!
Татаринов начал рассказывать:
– Подкопами! Клали в подкопы порох. Порох пожгли. На стены лезли. Крепость забрали мы умом да храбростью. Легло людей немало. Можно ли, нельзя ли – пришли да взяли…
– А устоите ли? – спросил государь, несколько смягчившись. – Сколько теперь в Азове казаков?
– Донских казаков у нас будет тысяч десять. Да запорожских черкас тысяч десять.
– А есть ли у вас хлебные и пушечные запасы, зелье, свинец, ядра? Где нынче кочуют ногайские мурзы со своими улусными людьми?
– Ядер пушечных и всякого ружья в Азове много; а зелья, и свинцу, и хлебных запасов нет нисколько. И кормимся мы рыбой да зверьем промышляем. А то, что нам прислал ты, великий государь, со Степаном Чириковым и с Иваном Каторжным, зелье, да свинец, да другие запасы, – все изошло. Стены худые в крепости заделали, проломанные места починили… А мурзы ногайские почали быть с нами в дружбе и по нашему указу кочуют ныне без страха и склоняются под твою государеву руку.