Читать «Азов» онлайн - страница 239

А злой ветер по-прежнему дул с моря, дав полную свободу всепожирающему и безудержному огню в степях Придонья.

Геройски сражались и гибли казаки. Но как ни ме­тался медный шлем Татаринова от главной башни к малым башням, как ни сверкала атаманская сабля то на стене, то на высокой лестнице, то у ворот железных, как по-богатырски и беззаветно ни дрались казаки – победы не было. Главного не достигли: взрыв в подкопах нигде не проломил крепостной стены. Между тем в Азов с моря прибыло подкрепление от султана.

Татаринов, садясь в свой струг, сказал:

– С воды не взять нам крепости. Ночь настает, а конные ватаги Каторжного еще не прибыли… Нам надобно турок выманить из крепости… Вали назад! Остановить приступ!

Собрали казаки всех раненых, убитых – и с болью в сердце отступили.

ГЛАВА СЕМНАДЦАТАЯ

Тяжелая ночь легла над степью. Сквозь закрывшую небо дымовую завесу то тут, то там проглядывали звезды. Бледный месяц, поднявшийся над крепостью, еле освещал окрестности Азова.

Порывистый ветер с моря все еще гнал вверх по Дону, к Раздорскому городку и к Черкасску клубы густого дыма.

Степь горела. Шальной огонь, бушуя, надвигался на нижние казачьи городки, на ближние юрты, на сторожевые урочища. Языки пламени острыми кинжальными султанами бешено взлетали кверху, падали красными пластами вниз и, стремительно пожирая траву, неслись вперед. Клокочущие и остервенелые снопы огня бросало во все стороны. Огненная степь ночью была страшнее и злове­щее.

…Все струги, возвращавшиеся от Азова, казаки причалили к правому берегу, вышли на песок и молча легли на землю. Земля была горячая.

Подойдя к кибитке, Татаринов потрепал вороного коня по шелковистой шее. Конь ласково положил голову на плечо хозяина.

В кибитку вошел дед Черкашенин. Его руки были поранены, но дед знал старое средство лечить раны от турецких ядовитых стрел: смешанную с порохом землю он при­сыпал на раны и поджигал ее. Казаки переняли от деда это средство и, лежа на берегу Дона, жгли на своих ранах землю с порохом…

Вслед за дедом Черкашениным в кибитку вошел атаман Старой. Он зажег свечи и позвал Григория Нечаева. Дьяк пришел с чернильницей и бумагой.

Татаринов присел на камень возле кибитки, снял шлем, положил его у своих ног и крепко задумался. Он думал о высоких стенах Азова и почему-то вспомнил рассказы старых, бывалых казаков.

Где-то далеко на южной стороне высоко-высоко поднимается горделивая вершина Эльбруса. Там, по преданию народа, обитал царь над всеми птицами – Симург. Рассердится Симург, рассказывали горцы, взмахнет могучими крыльями – земля и море затрясутся. Застонет Симург от злых недугов – птицы смолкнут, все травы увянут, а горы оденутся в черное платье. Запоет Симург от счастья – и вершины гор засверкают, реки потекут быстрее, цветы и полевые травы заблагоухают… Горцы говорили, что Симурга охраняет великая стража: в заснеженной чалме стоит высокий Каштанау – Эльбрусу не уступит. Этим горным великанам не было равных на земле. А владыку гор – Эльбрус – охранял верный товарищ его – Казбек. Дальше, за Казбеком, стояли другие горы-великаны, похожие на казаков в белых бурках и высоких шапках. Зоркие стражи, они вечно бодрствовали и берегли тайны свои и человека. Соперницами недосягаемых вершин Кавказа были, только звезды… «Высоки и неприступны горы Кавказа, – подумал Татаринов. – Разве могут сравняться с ними стены Азова? Возьмем Азов!»