Читать «Группа захвата» онлайн - страница 92

– Накладка у них вышла… Они от Гитлера такой подлости не ожидали! – охотно пояснил дедушка Гриша. – У них договор был такой, чтобы Гитлер всех евреев в Палестину перевез, а остальное их не интересовало. Гитлер сам был евреем! Наполовину-то уж точно.

– Давайте поговорим о чем-нибудь другом, – предложил учитель. – Уверяю вас, мы с дедушкой Гришей спорили на эту тему до хрипоты. Он даже упрекнул меня в том, что я не имею права называться немцем, поскольку так благодушно отношусь к еврейскому вопросу.

– Давайте! Меня вот что интересует! – я обращался в основном к дедушке Грише, так как у него был очень обиженный вид. – Задумывались ли вы когда-нибудь, какие чувства преобладают в нашей жизни, какие главные импульсы направляют наши поступки? Ведь это главный вопрос – вопрос вопросов! Я тоже как-то прочитал одну книгу и подобно дедушке Грише стал смотреть на мир по-другому. Есть такой роман – «1984 год»…

– Вы читали его? – глаза учителя заблестели. – Я читал все, что смог, об этом романе, но сам текст мне недоступен. Даже если бы я знал английский, его нет у нас в библиотеках…

– Это не совсем роман, скорее, трактат. Но в нем создана фантастически проницательная модель новейшего деспотического общества. Главная мысль такова: если христианская цивилизация в основу своего развития пыталась поставить любовь и из этого ничего не получилось, то новое общество, которое якобы развилось в Великобритании к 1984 году, в основу своей цивилизации положило чувства противоположные – страх и ненависть. Касаясь истории этого нового английского государства, которое возглавляет Старший Брат, герой-идеолог признает, что в своей новой модели общества они опирались в основном на фашистов и коммунистов. Отсюда, вероятно, и сделали наши критики вывод, что этот роман – гнусный пасквиль на нашу прекрасную родину. Однако действие в нем происходит в Англии, и поэтому есть больше оснований назвать его антианглийским… Роман этот знаменит. Культурных людей, не читавших его, можно встретить разве что в нашей стране. Я узнал о нем и прочитал впервые, когда попал за границу, в прелестную, солнечную страну, населенную беспричинно веселыми, счастливыми людьми. Тогда я впервые поразился тому, как мало места, по сравнению с нами, занимает в их жизни страх, а значит, и ненависть. Я убежден: страх родился раньше ненависти. Древнему человеку некого было ненавидеть. Он боялся врага, а ненависть была его оружием и против врага, и против страха. Только с развитием цивилизации ненависть обрела некоторую самостоятельность. Появились отдельные особи, научившиеся получать от ненависти радость, наслаждение. Может быть, от этих особо злобных и повелось в мире зло…

– А народ сатанеет… Что правда, то правда, – задумчиво произнес дедушка Гриша. – А почему, не знаю. Мы с женой-покойницей сюда двадцать лет назад переехали, оставили сыну в городе квартиру, купили этот дом, думали пожить спокойно на природе. Здесь только считается, что город, а так деревня деревней. Так вот, когда приехали мы сюда, лучше был народ, добрее. Особенно старики. Но здесь-то еще не так заметно, а вот летом я к сыну в город ездил… До того лет десять у него не был, сын сам наезжал. И прямо в глаза мне бросилось: словно с цепи все посрывались! Везде – и на улице, и в трамвае, и в магазине… Я сына спрашиваю: что случилось? Он не понимает, говорит, мол, всегда так было, ничего особенного. А я думаю, нет, не всегда! После войны особенно народ добрее был, милосерднее. Голод был страшный в сорок шестом. Не знаю уж, почему так вышло: страна-победительница, страна-освободительница, а голодали как собаки. Пол-Европы завоевали, а на хлеб не заслужили! Но чтоб в трамвае тебя так пинали, не припомню. Нет, не было такого! Ну, место старым не уступают – ладно. Они, молодые, нынче хилые растут, болезненные, им сидеть все время хочется. Но чтобы толкаться так, чтобы злобно так лаяться… Понимаете, не в том даже дело, что мат. Я как-то захожу в трамвай в первую дверь, передо мной мужик. Палку аккуратно так держит сбоку, не видно ее, начал уже подниматься, а там какая-то старуха выходить замешкалась, и они в дверях столкнулись. Тот увидел, что она прет, и назад скорее. Как она орала! «Мужчина молодой, и в переднюю дверь! Расстреливать вас надо! Расстреливать!» – дедушка Гриша словно перевоплотился в эту злобную старуху, и я увидел ее, жирную, трясущуюся от злости.