Читать «Животная пища» онлайн - страница 49

Лонгстаф понял, что в спальне от него мало проку, и пошел обратно во двор. Он тяжело дышал и уже чувствовал биение крови в ушах.

Его работники, видимо, почуяли неладное и ходили по двору, перешептываясь и гадая, что могло случиться. Лошадей еще не завели в конюшню. Лонгстаф увидел это, разъярился и велел работникам идти по домам и оставить его в покое. Он схватил животных под уздцы и потащил к стойлам, беснуясь и бормоча как сумасшедший. Он бил и пинал их с такой силой, что лошади ржали от боли. В пылу гнева Лонгстаф поднял с пола длинную палку и стал бить их по мордам. Лошади извивались и взбрыкивали, чтобы избежать ударов; истошное ржание огласило конюшни. Рабочие пытались вмешаться, но стоило им подойти ближе, как удары сыпались и на них. В глазах Джона полыхала ярость, и никто не отважился встать у него на пути. Лошади прыгали и лягались так, что находиться в конюшнях было опасно.

Одна кобыла взвилась на дыбы и ударила Лонгстафа крупом. Тот отлетел к стене, задохнувшись. Чтобы устоять, вцепился ногтями в кирпичи. Колени дрожали. Он зарычал, приходя в себя, и увидел в углу старый деревянный стол. Выломал одну ножку и, замахнувшись что есть силы, обрушил тяжелый удар на голову лошади. Череп раскололся с отчетливым треском.

– Поделом!!! – прохрипел Лонгстаф. Его колотил озноб, глаза налились кровью. Он принялся еще исступленнее лупить лошадь, густая бордовая кровь текла из ее ушей, хотя сама она, похоже, ничего уже не чувствовала. Вторая кобыла от ужаса забилась в дальний угол.

Но Джон не унимался. Под его свирепыми ударами голова лошади превратилась в месиво. Лонгстафа заливало кровью, смешанной со слезами. С его губ срывался омерзительный гортанный стон, и если бы рабочие не остолбенели при виде такого зрелища, они уже давно отошли бы на безопасное расстояние.

Лошадь осела вперед и рухнула наземь. Лонгстаф не останавливался. Раз за разом он поднимал и опускал дубину – челюсть кобылы оторвало, глаза превратились в кашу. Снова и снова. Он ругался так остервенело, что слюна пузырилась у рта и сбегала по подбородку. Всю оставшуюся силу он вложил в последний удар и упал рядом с лошадью, лицом в лужу чернеющей крови. При каждом мучительном вдохе ее засасывало прямо в рот.

В палатку Кота-Икара помещались около дюжины человек (пятнадцать, если постараться). Публика вставала в одной половине шатра, а другую половину занимала высокая клетка, занавешенная пурпурным бархатом. Когда штору отдергивали, за ней открывался пол, усыпанный песком, и два ящика, выкрашенных под желтый камень.

Сначала клетка пустовала, потому что сам Икар сидел в углу на полке, тоже за занавеской. Под возвышенные речи и торжественные возгласы Макса занавеску сдвигали, и вниманию зрителей предлагалась история о том, как египетский султан Калибан подарил крылатого кота цыганам, а отец Максимилиана сразился с тучей бедуинов, чтобы доставить животное в Англию. С этими словами юноша подталкивал Киску вперед.