Читать «Я весь отдался Северу (сборник очерков)» онлайн - страница 5

С наступленьем темных ночей пришли и ветры, будто сговорились.

Несколько дней штормовой ветер не выпускал из дому. Ветер порывами наваливался на дом, пытался сбросить с места. Дом вздрагивал, отвечал не то вздохами, не то стонами. Наконец ветер успокоился. Я пошел делать зарисовки.

Большие пятна сгустками крови краснели на камнях. Подошел ближе. Это камнеломка в осеннем расцвете увядания. Листья желтеют и проходят всю гамму красных тонов. Яркое увядание камнеломки, похожее на цветение, разгоняло безнадежность, громко говорило о радости жизни, о силе жизни. В темном пейзаже увядающая камнеломка радовала больше весеннего цветения на юге.

* * *

Ненцы ждали с Большой Земли продуктов на зиму. Кто-либо из ненцев дежурил на высоком месте, всматривался в море.

– Пароход! Пароход идет!

Становище ожило. У всех оказалось много дела, хлопот. Сколько я ни всматривался в море – ничего не видел.

– Да ты носом нюхай. Дымом пахнет. Глазом-то и мы не видим.

* * *

В том же 1905 году познакомился с Тыко Вилкой. Картины Вылки меня поразили глубоким пониманием полярного пейзажа. Картины были исполнены карандашом и акварелью. Исполнение было неровное. Рядом с утонченнейшими акварелями, напоминающими лучших мастеров, были резко набросанные черные горы, скалы. В них надо было вглядеться, смотреть надо было иначе, чем обычные, привычные глазу пейзажи. Особенно радовали и запомнились «Жонка ловит рыбу» и «Ночь летом». «Жонка ловит рыбу» – непосредственная передача виденного, прочувствованного. Мягкие линии невысоких гор обступили залив. Лодка. Ряд поплавков. Рыбачка наклонилась над сетью.

«Ночь летом» – маленький островок, тихая вода, над островком два легких розовых облачка.

Вилка стремился на Большую Землю, в Москву. Хотелось отговорить, посоветовать окрепнуть в своих работах, окрепнуть в своих достижениях и тогда ехать.

В те недавние и, кажется, такие далекие от нашего времени годы не было бережного и заботливого отношения к самобытным художникам, выходящим из малых народов, как сейчас. К сожалению, в Москве Илья Константинович пережил много горьких минут.

* * *

В одну из поездок на Новую Землю пришлось ехать с губернатором Сосновским.

Преисполненный довольством, высокий чин заговорил о целях своей поездки. Его не смущало, что его слова будут слушать и пассажиры второго класса, и даже пассажиры трюма, палубы, пассажиры третьего класса. Под мерный шум машины, под журчание воды, рассекаемой пароходом, губернатор говорил:

– Я еду – я получаю прогонные с каждой версты за двенадцать лошадей! За двенадцать лошадей с каждой версты! – Хмельной властелин Севера просто думал вслух: – Еду по морю, а версты считаются, прогонные сосчитываются. И море милое, тихое. Мне это нравится. Я доволен!..

На пароходе ехала одна женщина – учительница, туристка.

Море проявило непочтительность к губернатору, подняло волны и сильно раскачивало пароход. Капитан распорядился перевести пассажирку в почтовую каюту. Каюта была на верхней палубе, в ней менее укачивало.